— …моя мама. Там все выглядит великолепно. Спасибо, что так хорошо позаботились об этом месте, — Каллан говорит, но в его голосе слышатся отсутствующие нотки.
На самом деле он не думает о словах, слетающих с его губ. Не думает о Сэме или о том, что за могилой его матери хорошо ухаживают. Он прижимается ко мне, как я прижимаюсь к нему, словно наши души — чертовы магниты, неспособные сопротивляться сильному притяжению другого.
Я качаю головой, не готовая повернуться лицом к этому призраку, разрушившему мое сердце.
— Спасибо, Сэм. Мне действительно пора идти. Я зайду после того, как поговорю с людьми в похоронном бюро.
Прохожу мимо священника, сжимая обеими руками лямки сумочки, уставившись в землю и боясь поднять глаза. По крайней мере, теперь у меня в руках ключи. Арендованная машина пищит, когда я открываю ее. Протягиваю руку, чтобы открыть водительскую дверь, но другая рука оказывается там раньше моей, дергая за рычаг.
— Южные манеры не умерли, знаешь ли?
Поднимаю взгляд, и лицо Каллана оказывается так близко к моему. Его темно-карие глаза такие же, какими я их помню — глубокие, как бесконечная тьма, которую видишь, когда смотришь на дно колодца. Это может показаться романтичным, но это не так. Скорее нервирует. Как будто ты смотришь в вечность и, если рискнешь подойти слишком близко к краю, можешь просто упасть. Упасть в бездну. Когда я в последний раз заглядывала на его страницу в Facebook, ненавидя себя каждую секунду, у него была густая борода, которая ему шла. Но, должно быть, недавно он ее сбрил. Теперь на подбородке темная щетина, длиной всего в несколько миллиметров.
Ямочки, которые всегда были на его щеках, все еще там, и на самом деле стали глубже со времен средней школы. И эти губы, губы, которые с поразительной интенсивностью целовали меня в первый раз, все еще полные и покрасневшие. Они кривятся в нечестивой ухмылке, когда взгляд Каллана изучает мои черты, без сомнения вспоминая мельчайшие детали моего собственного лица.
— Эй, Синяя птица, — шепчет он. — Я думал о тебе.
Боже, не могу быть так близко к нему. Требуется столько усилий, чтобы отодвинуться. Но по иронии судьбы, то, как отклоняю плечи, смотря на него, означает, что моя спина автоматически выгибается, и я оказываюсь прижата грудью к его груди. И ничего не могу с этим поделать. Независимо от того, что происходит, мне всегда было труднее всего отрицать то, как реагирует мое тело, когда я рядом с этим человеком.
Каллан такой же, каким был всегда, и все же очень изменился. Боже, понятия не имела, что буду помнить или чувствовать так много, когда буду смотреть на него вот так. Я не готова к этому, просто не готова. Все это слишком тяжело.