— Тьюсдей? С кем-то встречается?
Мать Фрайдей была прагматичной женщиной. Она назвала своих дочерей по дням недели, в которые они родились: Фрайдей, Тьюсдей, и Уэнсдей (прим. перевю: пятница, вторник и среда). Уэнздей умерла от пневмонии за год до моего рождения, но я прекрасно знаю Тьюсдей.
Фрайдей кивает со всей серьезностью.
— Да, мэм. Она познакомилась со своим кавалером вечером на мосту в округе Пикенс. Он пожарный в отставке, можешь поверить.
Фрайдей всегда предполагает, что мне будет трудно поверить в то, что она мне говорит. Это, конечно, оборот речи, но я чувствую тепло каждый раз, когда слышу, как она это произносит. Это напоминает мне о том, как я часами слушала ее сплетни, когда была моложе, когда мы вместе готовили, читали или смотрели телевизор в те короткие промежутки времени, когда отец разрешал мне приходить сюда.
Через некоторое время она начинает напевать, и мы погружаемся в спокойное молчание. Трудно поверить, что прошло двенадцать лет с тех пор, как мы это делали в последний раз. Хотя я поддерживала с ней связь посредством писем (нечастых) и телефонных звонков (по крайней мере, раз в месяц). Начинаю чувствовать, как меня охватывает спокойствие, пока я помешиваю, а она напевает.
В конце концов тишину нарушает громкий стук в дверь. Фрайдей бросает взгляд через плечо.
— Открой пожалуйста, дитя мое. Иначе я никогда не поставлю этот хлеб в духовку.
— Конечно. — Я иду и открываю входную дверь, сжимая лопатку так же, как это делала она, когда открывала мне дверь. И подхожу очень близко к тому, чтобы использовать ее как оружие, когда вижу человека, стоящего по другую сторону двери. — Ты, должно быть, шутишь.
Каллан Кросс держит бутылку вина, его губы складываются в натянутую улыбку. Выглядит чертовски потрясающе. На нем темно-бордовая рубашка на пуговицах с черным узором пейсли. Манжеты, которые он закатал до локтей, чуть более темного оттенка, близкого к фиолетовому. Черные узкие джинсы и пара кроссовок придают ему непринужденную атмосферу Нью-Йоркского хипстера. Он использовал какое-то средство для укрощения своих локонов. В общем, выглядит великолепно.
— Знаю, — говорит он, морщась. — В винном магазине закончилось вино из Мальбека. Пришлось брать Бленд.
— Зачем ты здесь, Каллан?
— Потому что Фрайдей пригласила меня. И потому что я знал, что ты будешь здесь.
— Даже я не знала, что буду здесь.
— Ну конечно, — говорит он, протискиваясь мимо меня. — А где еще тебе быть во вторник вечером?
Конечно, это так. Вечер вторника всегда был вечером ужина в доме Бошам. Когда я училась в школе, то была здесь каждый вторник вечером в течение многих лет. Этот день всегда был непростым для Каллана: у него был баскетбол, а затем футбол, в зависимости от сезона, но он приходил сюда и забирал меня после каждой игры, потный и взлохмаченный, заставляя чувствовать то, с чем я не знала, как справиться в то время. Удивлена, что Каллан вспомнил мой вторничный ритуал, который был так давно, когда он полностью вылетел у меня из головы.