- Брось церемонии, - строго сдвинул брови некромант. - Есть работа для меня?
- Всегда есть, но...
- Мне не спится, - признался Маркус. - И энергии... избыток.
- Избыток? У вечно голодного темного мага? Нонсенс, однако! Я могу узнать...
- Не можешь, - перебил его некромант, вовсе не желающий ничего объяснять. - Веди. И ради всех богов, без этих ваших церемоний.
Он неопределенно повертел кистью, будто жестом отбрасывал что-то от себя, и наклонился, подбирая упавшие бумаги.
- Ваше... в смысле, Маркус! - снова дернулся каменный человек. - Ты ведешь себя... не по-королевски.
- Так я пока и не король, да и королем я буду во дворце, - пожал плечами некромант, педантично складывая записи в ровную стопку. - А здесь я дознаватель. У меня и значок есть, хочешь покажу?
Мужчина, не выдержав, рассмеялся.
- Ну что с тобой сделать? Пойдем к мертвякам!
- Карл, сегодня много?
- Свежих трое, и один странный. Ну, увидишь.
Они спустились вниз, в большую холодную комнату, где на столах лежали тела умерших при неясных обстоятельствах. Не всегда убийство можно было определить на первый взгляд. Но сегодня у Карла Рюссоле сомнений не было.
- Начни с девочки, - просил он. - Не нравится мне это дело. Дочка булочника, двенадцать лет. Пропала три дня назад. Сегодня найдена в переулке задушенной. Изнасилована. Предположительное время смерти - вчерашний вечер, начало ночи.
- Задушена - это не очень хорошо, - пробормотал Маркус, привычно вешая плащ на крючок, прибитый к стене, и натягивая перчатки. - Если голосовые связки повреждены, сложно будет что-то сделать. Но все равно, давай попробуем.
Он осторожно, почти благоговейно, дотронулся до лица девочки. Она была белобрысая и веснушчатая, наверное, хорошенькая, но сейчас на лице застыла гримаса боли и ужаса. "Найду того, кто это с ней сделал - повешу на площади, - думал он. - И плевать, что Фенимор запретил смертные казни."
Карл помог усадить девочку в специальное деревянное кресло - так было удобнее разговаривать с ней. Привычно пропуская поток уже "освоенной" энергии, некромант наполнял тело жизнью. Сегодня ему даже казалось, что его сила была чуть более светлой, чем обычно; впрочем, он посчитал, что выдает желаемое за действительное.
Девочка шевельнулась и открыла глаза. Лицо ее разгладилось. Конечно, мертвое тело живым никогда не станет, но немного человеческого в нем еще сохранялось. Было ли это то, что церковники называли душой, или память мозга, Маркус не знал и предпочитал не вдаваться в подробности. Сейчас это было неважно. Он махнул рукой Карлу, и дознаватель тут же заговорил: