– Это не п-п-п-послушник… – запинаясь отвечает побледневший настоятель. – Это...э-э-э-э… племянник мой. Приехал навестить нас и осмотреть жизнь манистера изнутри.
– Племянник, говоришь, – скептически поднимает бровь викинг, выискивая между мной и “дядюшкой” схожие черты. – Ну-ну.
Я тоже кошусь на кругленького пухленького Августина, понимая, что мы с ним похожи, как день и ночь. Впрочем, чего только в жизни не бывает.
– Итак, Гуннар, – наконец, потеряв к нам интерес, говорит варвар, уже перейдя на свой родной язык. – Теперь, я надеюсь, вы всех собрали?
Я беспокойно оглядываю толпу гомонящих монахов, и вновь перевожу взгляд на викингов.
– Да, Ингвар, – сдержанно кивает тот, внимательно осматривая испуганных пленников, а к нему присоединяется еще несколько воинов, среди которых и Сван.
– Тогда ведите старую Йорун, пускай принимается за дело, – приказывает Ингвар.
Сердце в груди начинает стучать, как сумасшедшее. Что за дело? Кто такая эта Йорун?
Некоторые из монахов тоже, как и я понимают язык варваров и теперь в волнении переглядываются друг с другом. Похоже, эти дикари решили принести нас в жертву своим кровавым богам?
Нервно сглатываю, припоминая страшные сказки, которые мне рассказывала Гертруда о жестоких воинах, приплывающих на своих драккарах, вырезающих целые поселения, продающих людей, как скотину на невольничьих рынках. “Они не знают страха. И жалости не знают”, – говорила она. “В их глазах пламя войны, а сердце закованное в броню. Они поклоняются беспощадным богам-близнецам – Кату и Кате, и приносят им людские жертвы, окропляя землю кровью”, – невольно в голове начинает звучать тихий голос пожилой няни.
Передергиваю плечами, стараясь скинуть наваждение, и, внезапно, вижу перед собой жуткую старуху. Ее голову покрывает некогда красный, а теперь уже линялый платок, из-под которого торчат спутанные седые космы. Губы женщины раздвигаются в улыбке, открывая щербатые зубы.
– Начнем с этого! – указывает она на меня скрюченным иссохшим пальцем.
В страхе цепляюсь за руку Ульриха. Что эти чудовища собрались со мной делать? С нами всеми? Но меня безжалостно хватают за плечи и подталкивают поближе к ведьме, уже успевшей отойти к разожженному костру. Она еще раз пристально вглядывается мне в глаза, и на минуту, нет на секунду, мне кажется, что она читает мои мысли, мою душу. В черных очах Йорун таится легкая понимающая ухмылка, которая, стоит мне только приглядеться повнимательнее, сразу же бесследно пропадает. Может мне это только показалось?
– Не бойся… мальчик, – говорит она скрипучим старческим голосом и достает из-за пазухи затертый полотняный мешочек с вышитыми на нем странными символами, которые хоть и отдаленно напоминают мне письменность викингов, но оказываются совершенно не знакомыми.