Немного было нас тогда на Красной площади. В этом парадном шествии по праву могли бы участвовать кавалеры многих орденов, миллионы советских воинов, равных своим бесстрашием, равных в своей любви к Отчизне. Мы были только представителями их, и мы чувствовали это.
Каждый командующий фронтом, после того как он подходил со своим сводным полком к Мавзолею, поднимался на трибуну. Командующие армиями становились с правой стороны Мавзолея. Я тоже стоял там и невольно все вспоминал и вспоминал первые дни войны, тяжелый наш путь, товарищей, не доживших до победы.
…А мимо Мавзолея Ленина все шли и шли воины, в мужестве которых, в безграничной любви к своей социалистической Отчизне убедился весь мир. С трибуны Мавзолея В. И. Ленина их приветствовали руководители партии и правительства.
Марши сменялись маршами, колонны колоннами, и вдруг наступила тишина. Она длилась с минуту, и в это время я подумал: почему такая заминка?! Но вот раздалась барабанная дробь и все увидели, как вышла рота, неся впереди себя углом вниз знамена поверженных фашистских дивизий. И в торопливый треск барабанов вплелись тупые шелестящие звуки: это одно за другим падали на мокрую брусчатку Красной площади, к подножию Мавзолея Ленина, знамена с черной свастикой, под которыми шли варвары двадцатого века, задумавшие поставить мир на колени.
…Знамена все падали и падали к подножию Мавзолея.
Миг великого торжества Страны Советов!
После Парада Победы я с женой Еленой Кононовной поехал в родную деревню Отрубнево, в Калининскую область, проведать своих сестер Анну Михайловну и Александру Михайловну. До нашего района немцы не дошли, но набедовались мои родные сильно.
Через 10–15 минут после того, как мы приехали, сбежалась вся деревня. Женщины кинулись ко мне со слезами, стали расспрашивать, не встречал ли я их мужей, сыновей. У сестер моих тоже погибли на войне мужья, и тут я узнал, что из всей моей многочисленной родни остался в живых только один мужчина — я…
На следующий день, когда я вернулся в Москву, меня вызвали в Генеральный штаб. Еду в машине и думаю: зачем вызвали? Или дадут новое назначение, или придется воевать с японцами?
В Генеральном штабе зашел я к генералу Антонову. Вспомнили с ним бои под Белгородом, спросил он о моем здоровье, а затем сказал:
— Иван Михайлович, вас хочет видеть Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин.
Сердце екнуло. Что же все-таки будет?
Приехал в Кремль.
И. В. Сталин поздоровался со мной:
— Поздравляю вас с победой. Ваша армия, товарищ Чистяков, воевала неплохо. Как настроение? Как здоровье? Как семья? Где она?