Командующий фронтом К. А. Мерецков утвердил наш план, после чего мы приступили к подготовке операции, которая продолжалась в течение месяца.
Полоса наступления нашей армии проходила в основном по скалам, склонам, сопкам, покрытым лесом или таежным кустарником, усеянным шипами. В августе он выше роста человека, причем растет так густо, что днем в зарослях, как ночью, темно, ничего не видно. Дороги в этих местах очень плохие, населенные пункты редки. Комаров не меньше, а куда больше, чем на болотах в Прибалтике, да еще беда — энцефалитные клещи. Пришлось строго приказать — воротники гимнастерок не расстегивать, какая бы ни стояла жара, а на обшлага сделать завязки. Прикрепили воинов «один к одному», чтобы присматривать, нет ли на товарище клеща.
Большая предстояла работа саперам. В этих сложных условиях инженерные войска играли особую роль в обеспечении поставленной задачи.
Сильно затрудняли работу тыла большие расстояния для подвоза, которые исчислялись сотнями километров. Но как и на западе, генерал В. С. Черенков умело руководил службой тыла, и войска армии были обеспечены всем необходимым.
Огромную работу по разъяснению политики партии и правительства по отношению к милитаристской Японии провели политработники. Здесь не надо было как-то ломать психологию советского воина. С детских лет, со школьной скамьи воспитывали у наших людей глубокое сочувствие к угнетенным народам, томящимся под колониальным игом империалистов. Все воины понимали, что, разгромив Квантунскую армию, мы не только обезопасим нашу границу, но и поможем народам Китая и Кореи освободиться от японских колонизаторов, беспощадно грабивших эти страны. Это классовое сочувствие поднимало настроение в войсках на активные наступательные действия.
Вся подготовка к войне с Японией проводилась скрытно, и это создавало для политработников особые трудности. Мы не могли использовать такие мощные средства пропаганды, как печать и радио, но, несмотря на это, партполитработа, направленная на активные боевые действия, велась успешно. Настроение в войсках было боевое. Можно было понять бойцов. Каждый из них по меньшей мере 7 лет стоял против японской армии и ждал со дня на день, что союзник гитлеровской Германии вот-вот выступит. У всех были свежи в памяти бои у Хасана и Халхин-Гола. Несмотря на существование пакта о нейтралитете, японская военщина беспрестанно предпринимала различные агрессивные акты, на дальневосточной границе не прекращались провокации. Всем было известно, что на протяжении многих лет она всячески затрудняла советское судоходство, закрывала пролив Цугару (Сангарский), соединяющий кратчайшим путем наши порты с Тихим океаном. Нарушая общепризнанные нормы международного права, японское морское командование задерживало советские суда и даже по-пиратски топило их. В общем, для политработников материала, разоблачающего агрессивную сущность японского милитаризма, было больше чем достаточно.