— А в казармах и артиллерийских двориках? И там ухо давили? — спросил А. Г. Громов.
— Спали! Хорошо хоть мы не погасили света, а то могли бы своих перестрелять, такая началась паника.
Да, я мысленно представил себе, что там у японских солдат творилось. Действительно, спишь крепким солдатским сном — и вдруг команда: «Руки вверх!» Солдат за свою службу привык к командам: «В ружье!», «Тревога!». А тут вдруг: «Руки вверх!» Да еще не командир или дежурный, а советские воины.
— Ну а дальше, дальше что? — допытывался я.
— Дальше кто-то из офицеров на японском языке скомандовал японским солдатам одеться и строиться в одну шеренгу в казармах. Затем мы группами стали отправлять их в плен. Офицеры от солдат конвоировались отдельно. Всего в плен мы взяли более двухсот человек, из них семь офицеров.
— Когда же вы начали переходить госграницу?
— В своей колючей проволоке, что в три кола, в двадцать четыре часа саперы приступили к проделыванию проходов из расчета два-три на роту. Закончили примерно через десять-пятнадцать минут и поползли к колючей проволоке противника. Она от нас в двухстах — трехстах метрах. А местами и ближе. Пока саперы проделывали проходы к японской колючей проволоке, мы очень опасались, что за гремят пустые консервные банки, которые навешаны на ней повсюду.
Я знал, что от малейшего прикосновения банки начинают греметь и этот звук слышен на расстоянии до двухсот метров. Но саперы отлично справились со своей задачей, не обнаружили себя.
— А тут, как назло, проливной дождь, — продолжал капитан Яковенко, — промокли до костей. Ночь и так темная-темная, а тут заросли кустарника, среди них кажется еще темнее. Чуть проползешь или пройдешь этот гаолян, кустарник, сделаешь шаг — с сопок летят камни. Верно, они вводили в заблуждение японских часовых. Где-то камень покатился от нашего неосторожного движения, японский часовой мог подумать, что это с горы от дождя.
Трудно даже было найти слова благодарности этим смельчакам! Я приказал срочно подготовить списки к представлению к правительственным наградам.
Затем приказал дать отряду сутки отдыха, но тут раздались голоса:
— Товарищ генерал, мы отдыхать не хотим, пойдем бить противника!
Что мне оставалось делать? И жалко было пускать их опять, но отряды рвались в бой и пошли выполнять задачу дальше.
Начальник политотдела армии полковник А. Г. Громов, который позже присутствовал на допросе солдат и офицеров японской армии, рассказал мне, что пленные в один голос заявили: они никогда не могли предположить, что в такой ливень Красная Армия может выступить, да еще ночью, в такую темень, кругом же мины, колючая проволока…