То, что он делает неправильно: словно хищник воспользовался добычей, которая грелась на солнышке. Ноэл только догадывается о том, почему Дэз ему это позволяет, а ей бы лучше держаться подальше – для них это не закончится ничем хорошим.
Стоит ему вкусить её, и он не исчезнет больше никуда, выпрашивая у неё такие минуты, бесчисленное количество, переживая их вновь и вновь.
– Пойду умоюсь! – говорит громче, чем нужно. Ноэл пересаживает сестру на стул и направляется быстрым шагом в уборную.
Стоит закрыть дверь, как он крушит всё, что попадается под руки и ноги. Он быстро переворачивает мусорку, разбивает зеркало и несколько раз выбивает дверь с ноги, но она, поскрипывая, возвращается на место.
– Бля-ять! – кричит он, склоняясь над раковиной. – Блять, Дэз, ну хули ты делаешь со мной?
Холодная вода приходится кстати, смывая кровь с губ и лица и остужая пыл. Его член всё ещё упирается в ширинку, заставляя вспоминать её запах, её изгибы, вкус её кожи, её упругое тело в его руках.
– Ноэл! Ноэл-л! – истошно кричит Дэз, и Хант бежит в зал, боясь самого страшного.
Дэйзи не знает, что делать. Она смотрит, как из руки Мартина течёт кровь, потому что его порезал Олли. И тот всё ещё сжимает нож, угрожая парню, если он вдруг к нему сунется.
– Что тут происходит? – залетая в комнату, сразу спрашивает Ноэл, с лица которого стекает вода. Дэйзи краснеет от того, что было между ними совсем недавно. Реакция не остаётся незамеченной для Мартина, но он лишь чуть сильнее сжимает руку, сквозь пальцы которой стекает кровь.
– Ноэл, мать твою, какого хуя ты находишь пидарасов, чтобы подлатать меня? Я просто хуею!
Мартин делает шаг к Ноэлу, предпочитая держать расстояние с ним.
– Мне нужно было вставить катетер, чтобы отследить, сколько он помочится. Но стоило приспустить его штаны, как он порезал меня ножом. Он у него в руках как из воздуха появился. Чёртов фокусник!
Дэйзи удивляется, где Олли мог хранить нож, и тому, как быстро он пустил его в ход.
– Это обязательно? – спрашивает Ноэл.
Дэйзи, сама того не понимая, оказывается рядом с братом. Прижимается к его руке, поглядывая на раненого. Олли же, смотря на их нежность, сжимает губы, чтобы не ляпнуть лишнего.
– Да, если он хочет жить. Я не в больнице, но мне важно знать некоторые показатели, а ещё как он реагирует на вливание раствора Рингера. От этого зависит, сколько я ещё должен влить, – поясняет Мартин, недовольно поглядывая то на Олли, то на Ноэла.
– Иди нахуй! Никаких трубочек в мой хуй никто не пихнет – лучше умру, – зло выговаривает Самерс.