– Давайте завтракать что ли, – неуверенно предложила тетя и стала раскладывать кашу по тарелкам и выставлять уже готовые бутерброды на стол.
Вскоре после завтрака Маша собралась и отправилась на учебу. От того, что она все рассказала Генкиным родителям, ей не сделалось нисколечко не легче. Теперь она думала о том, что нарушила свое слово, тут же побежала все докладывать старшим. Она не привыкла никого сдавать, она никогда ни за кем не следила и ни на кого не ябедничала. И как-то неприятно, даже паршиво что ли сделалось у нее на душе. Она не понимала, что же конкретно чувствует, почему ей так тяжело? Ведь должно быть все наоборот. Она пыталась помочь своему двоюродному брата, с которым у нее всегда были хорошие отношения, словно бы он ей был родной. Помочь! И помощь ее заключалась в том, чтобы просто донести до его родителей причину его странного поведения, чтобы те в свою очередь смогли бы как-то попытаться помощь ему. Но видимо она сообразила слишком поздно, сразу, сразу же нужно было все рассказать!
Но тогда ей еще верилось, что она сама сможет как-нибудь справиться?
«Может Генка все-таки послушается меня. Он разумный человек. Я просто не верю, что все может плохо…» – таковыми были ее мысли всего лишь несколько дней назад.
Генка же всегда с некоторым уважением относился к ее словам, к ее мнению. Всегда ставил ее, Машу, в пример Маринке, на что та, конечно же, злилась. И Маша видела, ощущала на себе, его доверительное и уважительное отношение. Но просто не придавала этому никакого значения. Воспринимала все как есть, ни на чем не зацикливалась.
«Да что же это такое? А? Что я сделала не так? Генка мне доверял. Но с другой стороны совершенно неизвестно, чем для него закончиться эта его работа. Где он только ее нашел? И где теперь его самого искать?»
Маша вновь и вновь прокручивала в голове, как вошла на кухню и огорошила тетю с дядей. Почему то сейчас, в своих воспоминаниях, она казалась сама себе какой-то чрезвычайно неуклюжей, бестактной и бессердечной. Таким вот большим нелепым пятном она представляла эту прошедшую картину утра. И ей становилось не по себе. Словно в каком-то нехорошем сне. Но вот ведь, проблема-то была как раз в том, что это был далеко не сон. Какая-то неправильная реальность, не вписывающая в обычные рамки.
«Вот ведь… И что теперь мне делать? Ничего не ясно. Да и сделать я уже ничего не смогу. Я уже все рассказала. Все. Но только поздно. Но назад пути нет. Что ж, теперь остается надеяться, что все как-нибудь наладиться. Что-то последнее время везде какая-то ерунда происходит. С Викой разругалась… Макс оказался самолюбивым идиотом. Да и ну его вообще. Нашла о ком думать. Будто у меня и без него дел не хватает… Генка. Вот теперь еще и Генка… Только бы еще с Веркой не разругаться. Ах, да! Совсем забыла про кошелек. Да при чем он здесь? И уж на то пошло, его я как раз к лучшему нашла. Сейчас хотя бы математичка подобрела. Да и папка нашлась к лучшему! Здорово, завела дружбу с артисткой! А как я встретилась с Женей? Это же просто кошмар! Свалилась под колеса его машины!.. Да при чем тут они все… Вот как теперь с Генкой быть? Как только дядь Коля будут его искать? Блин! Надо же! А!? Не могла разве все еще тогда рассказать. Вот дура-то!..»