Уехал! Ускакал! Умчался! Даже ни разу не обернулся. Хотя, чего это я так разошлась? Из-за предчувствия? Прекращаю свою бешеную гонку по кругу и замираю. Хватит метаться, как курица без головы. Анализировать чувства буду потом, а сейчас совсем другое важно. Что же делать?
Если отправить за ним кого-то из замкового гарастуна, то это, конечно, может помочь. Но как муж воспримет такое самоуправство? В конце концов, он взрослый человек, довольно-таки сильный и вооруженный мужчина, не последний маг в королевстве, да еще и на интеллект не жалуется. Жил же он как-то до меня, и не тужил, между прочим. А с другой стороны сомневаюсь, что он бы отмахнулся от моих слов, будь они более вразумительны, но из фразы: «Не уезжай» не так много смысла вытянешь. Понял ли он то, что я хотела сказать? Вдруг подумал, что мне какая-то блажь в голову взбрела.
В итоге, мысленно махнув рукой на его возможную реакцию, кидаюсь вниз и выбегаю во двор. Голые ноги мгновенно коченеют от холода, а ветер вздымает пузырем подол ночной сорочки. Придерживая его одной рукой, а другой зажимая шаль на груди, бегу к полупустым казармам, где сейчас можно найти не задействованных в карауле риддеров и Орана. На него я и натыкаюсь буквально сразу, приом как раз направляется в замок завтракать. Из моего сбивчивого рассказа мужчина мало что понимает, но общую суть улавливает и, слава Луду, даже и не думает отмахиваться, а зовет Уллиса. Парень недавно принят в стражу, но успел себя перед начальством зарекомендовать, как ответственного и сообразительного риддера, по крайней мере, именно так о нем отзывался Оран, рассказывая нам с Юфимией и Гертрудой.
Страж быстро усекает, что от него хотят, седлает лошадь и мчится вдогонку Киану, а у меня немного отпускает сердце, которое доселе казалось сжатым ледяной рукой.
День проходит в тревожном ожидании и беспокойстве. За что не берусь, все валится из рук, и в результате я больше мешаю, чем помогаю. Но настоящее волнение меня охватывает тогда, когда Киан не возвращается к ночи домой. Даром я стою у окна и вглядываюсь в залитый лунным светом безмолвствующий двор, долгожданный стук копыт по брусчатке так и не нарушает его тишину. Иногда я отхожу от своего поста, делаю пару кругов по комнате, но все равно возвращаюсь к нему и замираю, снова до рези в глазах всматриваясь в темноту. Порой мой взгляд останавливается на опущенной железной решетке и закрытых воротах, тогда я шепчу тихонько про себя: «Открывайся! Ну же! Давай! Открывайся!», но они остаются глухими к моим мольбам, и я снова отхожу вглубь комнаты, чтобы начать беспокойно метаться из угла в угол.