Я не прислушивалась к их разговору - передо мной до сих пор стояли лица из прошлого: Джейсон, Кристоф, мама, отец, Джессика, Мэрини…
Мэрини. Бедная Мэрини. Я вдруг вспомнила, как она погибла. Вспомнила не во сне, а сейчас. Прямо сейчас. Наяву.
Моя нежная скромная подруга. Мы с ней были в одной группе магов земли, когда выходили на поле боя, чтобы восстанавливать земляные валы и укреплять вновь и вновь стены фортов, подбитые артиллерийскими снарядами. Она погибла на поле боя, когда с остальными магами земли восстанавливала земляные валы. Мы вместе с ней упали в огромную воронку, но меня тогда спас Крис, а ее не смогли спасти. Когда ее откопали и достали , она была уже...
- Лера Тубертон, вы слышите меня? – услышала я раздраженный вопрос военного министра. - Лера Тубертон?
- Да-да, я слышу вас, атер, - глухо ответила я, смотря перед собой невидящим взглядом. Мэрини умерла, как и многие молодые парни и девчонки, у которых была ещё вся жизнь впереди. Как же так? Это так несправедливо.
- Лера Тубертон, я спрашиваю вас: вы вспомнили что-нибудь об артефакте подчинения, - военный министр повысил голос - видимо, я не сразу реагировала на его вопросы.
Я устало и раздраженно посмотрела на этого важного человека. И в который раз поразилась благородной внешности этого высшего аристократа Марилии, с безукоризненно выбритым лицом, с идеально уложенными волосами и безупречно сидящей военной форме.
- Как могут люди с такой внешностью, как у вас, принимать грязные и несправедливые решения о смерти тысяч невинных людей? – спросила я его.
- Вы снова за свое?! – холодно поинтересовался атер Турнович, поморщившись от моих слов. - Снова задаете свои никому ненужные вопросы? Вы словно зудящий над ухом комар.
- Почему ненужные? - возразила я тихо. - Так странно, когда смотришь на такого, как вы, и ожидаешь, что он должен быть благородным, добрым, мужественным, справедливым, а на деле оказывается … - я осеклась.
- Что оказывается на деле? – военный министр внимательно смотрел на меня своими вечно холодными глазами, и я очень удивилась, что он спросил. Ученый Стонич стоял рядом, очень бледный и взволнованный, и почему-то моргал одним глазом. Лицо у него было очень сердитое и встревоженное.
- Что он совершенно гнилой внутри, - тихо проговорила я, не отводя от него широко раскрытых глаз, - черви власти, гордыни, самодовольства сожрали его душу, но он не заметил этого и продолжает жить дальше... без души… не замечая этого...
- Уверен, что вы на самом деле обо мне так плохо не думаете, - улыбнулся уголком губ военный министр, замораживая меня ледяным взглядом.