— Я скажу леру Джонатану, чтобы он присмотрел за тобой, — с трудом пробормотал Джейсон.
— Я буду очень осторожна, — прошептала я, слезы всё сильнее застилали глаза.
— Вернись ко мне.
Я промолчала, не в силах ответить.
— Ты слышишь меня, Лори? – заволновался он и снова закашлялся. Рядом лежали салфетки, я осторожно промокнула ему рот.
— Я слышу, мой хороший. Спи. Тебе надо отдыхать.
— Я буду ждать тебя, — прошептал Джейсон с трудом, — теперь я всегда жду тебя, а когда ты возвращаешься живой и невредимой, счастливее меня никого нет.
Он закрыл глаза, опять проваливаясь в беспамятство. Я смотрела на него, пытаясь навсегда запомнить дорогие черты.
Время как будто замедлилось и остановилось. Нас было всего двое, как раньше, как в детстве, и я мысленно шептала свои признания о том, как он был всегда дорог мне, как важен для меня, даже несмотря на то, что я полюбила другого мужчину, его брата, своего мужа.
Он не слышал, не отвечал. Заметался в беспамятстве, а я неожиданно поняла, что теряю самообладание. В какой-то миг я вдруг ясно и совершенно отчётливо осознала, что, возможно, действительно больше никогда не увижу Джейсона, что вижу его в последний раз. Ведь я ничего не скажу марилийцам об артефакте и документах, и они вряд ли отпустят меня живой. Вспомнив слова и выражение лица генерала Бертан, несмотря на предписания Межземельной конвенции, я больше не обольщалась насчёт того, что всё произойдёт в рамках конвенции.
Я наклонилась и прижалась щекой к горячей щеке Джейсона. Пусть думают обо мне, что хотят. Обняла его. Одного из своих любимых мужчин, бывшего любимого, бывшего любовника. Я мысленно призналась ему ещё раз, как сильно всегда любила его, несмотря ни на что.
Я чувствовала, как гулко бьется его сердце, и неожиданно дико и эгоистично порадовалась, что оно принадлежит мне. Всё же мне, как я всегда мечтала.
Сколько я наделала ошибок в жизни из-за него, из-за своих чувств к нему. Крис до сих пор не простил меня.
Иногда в отчаянии я даже думала, что проще было умереть тогда в землянке, чтобы не случилось того, что случилось между мной и Крисом.
А ещё... Огромная вина. Перед моим народом, перед зарданцами и всеми тангрийцами. Я помогала предателям Тангрии осуществлять их план по уничтожнию тангрийцев. Я вместе с ним.
Пусть невольно, но группа «зеленые лучи» создала Зеленую дорогу, по которой на убой марилийцам в кровавую мясорубку попадали сотни тысяч наших солдат.
Как жить дальше с этим огромным чувством вины, я не знала. Сердце разрывало знание, что на самом деле «зеленые лучи» были не героями Тангрии, а ее бичом, проклятием.