И я исповедовалась Джейсону обо всём, мысленно, горячо и отчаянно.
Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя. Не знаю, сколько прошло, когда я подняла голову.
Вдохнула и выдохнула. Ещё раз. Оглянулась, десятки глаз сошлись на мне. Все они наблюдали за мной, следили.
Но в многочисленных взглядах не было осуждения или презрения. Я видела в них только сочувствие и настороженность. Эти люди сочувствовали, но боялись, что я могу передумать, и им придется силой меня выносить.
— Я присмотрю за ним, — тихо сказала подошедшая Элеонора Тубертон.
В глазах изможденной худой женщины тоже не было упрека. В руках она также держала маленький грязный тряпичный комочек. Маленькую лерину Эльвиру Тубертон, которая тихо сопела, совсем не подозревая об опасности, в которой находилась.
— Спасибо тебе. Мы никогда не забудем, что ты делаешь для нашего спасения, Лорианна. Для спасения наших детей, мужей, всех зарданцев.
Неожиданно благодарный взгляд изменился, в глазах появилась странная решимость.
— Я хочу признаться тебе... — неловко начала Элеонора, — вообще война — это время душераздирающих признаний, ты не находишь? — она как-то болезненно усмехнулась, а я почувствовала, что сейчас услышу что-то очень неприятное для себя.
— Сейчас это уже не имеет значения, наверное. Но... — голос Эль дрогнул, и она быстро-быстро заговорила, как будто боялась, что решимость ее покинет, — сейчас ты уйдёшь с «лучами», а я буду всю жизнь себя клясть, что не рассказала тебе. Поэтому я должна признаться, чтобы ты знала, чтобы эта обида не терзала тебя...
— Да о чём ты, Эля?! — не выдержала я, нервы натянулись до предела, словно струны на витаре. Какая ещё обида?
— Тогда на летней практике перед нашим последним курсом Джейсон не собирался изменять тебе, он совсем не замечал меня. Я подсыпала ему в стакан с водой дурманящий порошок, а сама выпила нужную травку, чтобы сразу забеременеть.
Некоторое время я просто устало и недоверчиво смотрела на Эль, с трудом соображая, о чем она сейчас исповедуется, а когда поняла, то растерялась.
— Эль, зачем ты призналась? — невольно я поморщилась. — С чего ты взяла, что мне это нужно знать? Именно сейчас?
— Это мучает меня, — скривилась она в ответ. — Я сделала несчастными многих людей. Джейсона, себя, тебя, Алана, который любил меня и пошёл на предательство. Я тогда оттолкнула его, хотя сама ненамного лучше него. Возможно, я хочу просто получить от тебя отпущение грехов, — она умоляюще смотрела на меня. — Я не знала, что так будет. Была уверена, что со мной он быстро тебя забудет, но... — она тяжело вздохнула, — всё пошло не так. Я была слишком самоуверенна.