Наконец, ближе к полудню, господин Йович зашел в маленькую палату в сопровождении еще одного незнакомого целителя, молодого мужчины с залысинами и умными серыми глазами. Оба были в белых халатах и белых шапочках. Они переговорили с ученым Стоничем, дали указания сестре Таисии, какие необходимо подготовить целебные мази и специальные эластичные бинты для перевязок. За все это время главный целитель вел себя так, словно меня не было в палате, а пришедший с ним целитель, к которому обращались господин Мэнич, иногда кидал на меня любопытные взгляды.
Наконец, ученый Стонич подошел ко мне и сказал, что нужно выпить сильное снотворное, потому что гипс будут снимать во время крепкого сна, чтобы я не чувствовала лишней боли, а когда я проснусь, то буду уже с двумя подвижными руками.
Я послушно выпила снотворное и через короткое время почувствовала, что засыпаю. Последним,что я запомнила, стали встревоженные глаза доброй сиделки из ордена Трилистника и поджатые губы господина Йовича, который подошел к кровати и с брезгливым выражением лица наблюдал, как я засыпаю.
Недавно сестра Таисия рассказала, откуда у главного целителя госпиталя такая хроническая антипатия ко мне. Оказывается два его любимых племянника, два боевика, два брата-близнеца погибли при военных действиях, связанных с осадой город-крепости Зардана. А им всего-то было по двадцать пять лет. Но почему он винил в этом меня? Разве это я позвала их воевать на моей Земле, разве я заставила их прийти сюда, чтобы убивать невинных людей? Они пришли убивать и были убиты сами. Совершенно справедливо. Проваливаясь в сон, я подумала, что мне совсем не жаль племянников господина Йовича и не жаль главного целителя. Кто пришел с мечом, от меча и погиб.
*** *** ***
Просыпалась я тяжело и медленно и не сразу вспомнила, что произошло. Но когда встретилась со встревоженными и добрыми глазами сестры Таисии, то сразу все вспомнила.
Она сидела рядом с кроватью и тут же предупреждающе произнесла:
— Лера Тубертон, вы не должны делать резких движений. Сейчас руки обмазаны заживляющей мазью и обмотаны специальными эластичными повязками, но через несколько дней мы снимем и их.
Я очень медленно постаралась поднять правую руку, но она не послушалась меня. Я посмотрела на руки. Очень непривычно видеть их не прикрепленными к распоркам и пластинам.
— Нам предстоит долгая реабилитация, лера Тубертон, — проникновенно произнесла сестра Таисия. — Будет не просто, но вы обязательно справитесь. У вас все получится, а я буду помогать.
Сестра Таисия слегка пожала мне правую руку.