– На себя посмотри, м-милый, – притворно-обиженным тоном заявила она.
Я посмотрел – зеркало висело рядом. Да уж, красавец. Грязные волосы торчат клочьями, под глазами залегли глубокие круги, в щеки въелась невесть откуда взявшаяся травяная зелень…
– И с этим чудовищем я заставил тебя спать, – сокрушенно вздохнул я.
– А что делать? – философски заметила она, разведя руками. – Любовь, знаешь ли, зла… Но ты все же сходи умойся. Т-там у меня только щетки нет, возьми мою, если хочешь.
Я поплелся в душ. В придачу ко всему, конечности, онемевшие после сна, теперь гудели тяжкой болью – я здорово перенапрягся, таская Асю по кустам. Царапины, оставленные проклятыми коготками Эльзы, налились опасной краснотой и зудели – надо было их чем-то помазать, чтобы не воспалились, но я мысленно махнул на них рукой, решив больше до конца жизни не вспоминать ни Элю, ни ее вызывающие манеры общения. Несмотря на весь этот телесный дискомфорт, я впервые за последние дни ощущал хрустальную ясность в голове и даже некоторый бодрящий оптимизм. Наваждения, пугавшие меня своей потусторонней непонятностью, рассеялись после бурных объяснений со Стасом; Ася была рядом, и явно не собиралась больше исчезать. Более того – всем своим видом она радовалась мне, словно не было нашей многолетней трагической размолвки. Жизнь вновь становилась прекрасной и манящей. Оставалось много вопросов – например, с Ниной, – но у меня не было ни капли сомнений, что теперь я способен решить любую проблему на свете.
Я быстро, но с толком и расстановкой, сполоснулся, почистил зубы, с сомнением покрутил в руках Асину бритву – непривычно широкую, женскую, а потом, наплевав на все, с каким-то даже интимным удовольствием начисто выбрился. Далее возникла сложность, с которой я, несмотря на всю свою недавнюю самоуверенность, самостоятельно справиться не смог.
– Ася! – выключив воду, крикнул я через дверь. – У тебя есть что-нибудь, что мне можно надеть?..
– Не-ет, – смущенно отозвалась она из комнаты. – Накинь полотенце, что ли…
Так я и поступил – куда деваться? Увидев меня, голого по пояс, Ася хихикнула и протянула мне какую-то сиреневую тряпку.
– Что это? – удивился я.
– Это платье-майка, – принялась объяснять она. – Жутко модное… Оно специально растянуто размеров на пять. П-примерь, может подойдет.
Я покорился. Вышло нелепо, но забавно: с полотенцем на бедрах, в яркой облипающей майке я выглядел сродни гламурному телевизионному качку – и, скорее, остался доволен своей новой внешностью. Ася старательно прятала улыбку.
– Есть будешь? У меня, правда, только палка хлеба и булка колбасы. Ну, то есть… – фыркнула она. – Будешь?