Когда Никита ворвался в нужную, как он полагал, комнату, крик прекратился, были слышны лишь жалобные всхлипы.
– Катя? – Он вытянул руки, как слепой, и маленькими шажками продвигался вперед. – Где ты?..
– Здесь, – раздалось бульканье впереди.
Никита уперся в стену, к которой она и прижалась.
– Здесь, – повторила плачущая.
Он опустился на колени, и рука его дотронулась до ее плеча. Он с облегчением выдохнул и сказал:
– Ах, вот ты… вот ты где… Иди ко мне, иди сюда.
Вера не шелохнулась, и он сам притянул ее к себе, успокаивая ее объятиями. Так они сидели несколько минут, пока Никита с легким смешком не произнес:
– Ты напомнила мне маму. Она так же боялась темноты. До ужаса, до слез. Как ты. Но ты не должна бояться, это ведь не человек. Представь теперь, каково живется…
– …слепым людям, – пролепетала Вера, вцепившись в его спину, словно боязливый котенок, которого только что спасли от разъяренных собак.
– Да… – Он отпрянул от нее с острым желанием взглянуть ей в глаза. В тот самый момент вспыхнула затяжная молния, и Никита вздрогнул, когда ему показалось, что перед ним предстало лицо его бывшей жены, Веры. Но разумное объяснение увиденному нашлось сразу же: это, конечно, недосып и сама нервная ситуация в целом повлияла на него таким образом. К тому же, в темноте многое может померещиться…
Девочка же глубоко вздохнула и сказала сорванным голосом:
– Надо найти свечки.
Только тогда он вспомнил о существовании телефона.
– Не надо, у меня есть фонарик на телефоне, – и он посмеялся.
– Хорошо, – спокойно сказала Вера, вставая на ноги, не без его помощи, – он поможет найти свечи.
После того, как желанные Верой предметы были найдены, они расположились на кухне. Сев за столом друг против друга, они зажгли длинную тонкую свечку и поставили ее посередине стола. Теперь их лица освещал теплый свет маленького огонька, танцующего от легких дуновений воздуха, выдыхаемых Никитой и Верой. Они сидели, сложа руки в замок на столе, и смотрели на свечу: Никита наблюдал за медленно стекающей каплей расплавленного воздуха, а Вера – за тем, как менялась форма маленького язычка пламени.
По окну барабанил надоедливый дождь. Лишь только гром успокаивался, и теперь его раскаты постепенно отдалялись. Молния больше не сверкала.
– В принципе, – заговорил Никита вполголоса, – через три часа утро. Еще недолго осталось переждать, а свет могут дать еще раньше.
– Или позже, – вздохнула Вера.
Никита проигнорировал ее пессимистичное замечание. Он обратил внимание на их уродливые тени на стене и, прищурившись, стал разглядывать нос своей тени. Вера подхватила его взгляд. Она бы наверняка испугалась, если бы не выражение лица Никита, убеждающее, что ничего страшного он не увидел. И все же она решила узнать, что его так привлекло.