– Но ты же добралась сюда как-то, – она продолжала таинственно улыбаться, демонстрируя свои неровные зубы (и один золотой). – Или пешком дошла с такими сумками, а?
У нее была та самая волнообразная интонация, по которой в ней можно было узнать цыганку даже слепому. Этот же голос так легко вводил человека в транс, заставляя его делать все, что заблагорассудится его коварной обладательнице. Вера об этом знала, но страх поддаться чарам этой женщины, взявшейся словно бы ниоткуда, был силен.
– Ничего не дам, – ответила Вера чуть тверже и даже сдвинула брови. Однако это не подействовало на цыганку, и она продолжила добиваться своего.
– Подай, – умоляла она, – ты же знаешь, как тяжело растить дочь одной.
Сердце Веры упало, сама она похолодела, глядя цыганке прямо в глаза.
– Что вы сказали?
Поняв, что не ошиблась, женщина раскатисто засмеялась.
– Все ты прекрасно слышала, моя милая! Ну? – И она протянула руку.
Вера посмотрела на нее, но смогла побороть внезапное желание отдать ей все, что находилось в ее личной сумке, вовремя поняв, что это обыкновенная цыганская уловка. Она не позволит себя обмануть!
– Нет. Ничего вы не получите. Отстаньте от меня.
Тогда же цыганка, смахнув толстую копну спутанных черных, как вороново крыло, волос с плеча, насупилась и поднялась с места.
– Дочь ты свою не найдешь.
Задохнувшись, Вера тоже вскочила с места.
– Где она, где моя дочь?
Цыганка опять расхохоталась.
– Она далеко, там, где редко светит солнце, а землю омывают ледяные ливни.
Этого было достаточно, чтобы Вера отыскала в карманах своей юбки бумажные банкноты и буквально впихнула их цыганке, уже сама моля:
– Скажи, где она, скажи мне!
Схватив деньги, цыганка, победно прищурив черные глаза, сказала вкрадчиво:
– А она не дочь тебе уже. Ты сама теперь ей как дочь.
Не успела Вера спохватиться, как ее окликнул Никита. Повернувшись, она увидела его настороженный взгляд.
– С кем ты разговаривала?
Вера повернулась, чтобы указать на цыганку, но та вдруг исчезла. Причем ее не было в зале вообще: Вера все оглядывалась по сторонам, пытаясь зацепиться глазами хотя бы за знакомую фигуру, но тщетно. Испарилась!
– Да так… ни с кем.
Никита молча сел на место, довольно мурлыча: «Отличный, однако, кофе здесь!». Вера тоже села, на какое-то время оцепенев. Она даже не думала ни о чем, хотя после происшедшего это было бы неизбежно.
Но странная пустота разверзлась в ее голове, и она, потупив взор на противоположном свободном сидении, угрюмо молчала. Никита же, наслаждаясь кофе, не отвлекал ее и решил последовать примеру остальных – уставиться на экран телевизора.