Вере казалось, что ее просто переместили в другое тело, тело другого человека.
Она бы никогда не поверила, что может быть такой… прекрасной.
И, – какая ирония! – такой ее сделал Никита.
Она прекрасно помнила его взгляд, когда он увидел ее после трансформации в салоне. И ей вдруг так сильно захотелось, чтобы этот взгляд был подарен ей, Вере! Не фальшивой Кате, названной дочери, а ей, Вере, настоящей владелице «красоты», которой он восхищался! Чтобы его охватывала не отеческая гордость, а супружеская. Желание вернуть его чувства так внезапно, но так остро заявило Вере о себе. И оно утверждало – оно было всегда. Просто Вера его старательно игнорировала.
Ей стало не по себе. К счастью, в дверях показался Никита.
– Я готов. А, ты все налюбоваться собой не можешь? – Он улыбнулся, окидывая ее глазами с головы до ног.
– Да что ты, – пролепетала она.
– Ты готова? Идем.
Вере было жаль, что он не дал ей возможности рассмотреть его. На нем был двубортный смокинг классического покроя с атласными лацканами в рубчик. Цвет его был темно-коричневый. Брюки держались за едва заметные подтяжки, придающие образу Никиты еще больше элегантности.
«Да, – подумала Вера, – он всегда умел одеваться».
Когда они вышли из квартиры, на часах было семь часов вечера. Спектакль начинался в девять. Ехать было не слишком далеко, но Никита знал, что дороги загружены в час-пик, и им придется задержаться.
Пока они стояли в небольшой пробке, он говорил:
– Ты не знаешь, но за сценой театра находится настоящий колокол, который звучит во время опер «Борис Годунов» и «Хованщина». Когда-то он был сброшен с одной из церквей и утоплен в Крюковом канале.
– А как же его подняли?
– Да бог его знает, – он улыбнулся, убрав одну руку с руля, – главное, что теперь это чуть ли не главнейшая особенность театра. Только представь: колокол!
Какое представление их ожидало – оба не знали. Билеты купил Сергей и специально, чтобы надавить на любопытство Веры и Никиты, ничего не сказал. Однако они полностью доверяли его вкусу.
– Вряд ли что-нибудь классическое, – пожал плечами Никита.
– Почему ты так думаешь? Мне казалось, что Сергей консерватор до мозга костей.
Никита помолчал, обхватив руль обеими руками.
– Сергей – непредсказуемый человек. Поэтому трудно определить, какой он.
И Вера мысленно согласилась.
Когда они подъехали к театру, Вера выглянула в открытое окно машины и сразу задохнулась от восторга. Мощные архитектурные прожекторы освещали большие участки фасада. Благодаря высокому уровню светоотдачи стены подсвечивались снизу вверх. На фоне ночного города театр казался дворцом, настоящим украшением этой улицы, которой посчастливилось держать на своей земле такое прекрасное здание.