Мое место работы располагалось недалеко от дома, и я возвращалась домой раньше мужа. Мне надо было до его прихода успеть многое сделать. И вот тут-то на меня как злое воронье с руганью набрасывались Мишины родственники. А свекровь после этих разборок просила меня не нагружать ее сына «мелочами», не рассказывать ему о наших размолвках и обидах. Она говорила:
«Жалей его, он у нас слабенький. Он у нас в доме единственный мужчина».
И получалось, что Миша о моих проблемах не знал, а мать по-своему преподносила ему происходящее в доме. Я любила Мишу и поначалу верила свекрови. Не сразу мне дошло, что она нас разъединяет, хочет, чтобы он только ее одну любил, ей одной верил. Я и свекровь жалела, объясняя скандалы в семье ее нездоровьем. Страдала, но не решалась сказать ей, когда считала, что она не права, только мучительно пропускала через себя все услышанное.
Первое время я не могла разобраться во всех хитросплетениях сюжетов споров родственников, не понимала, из-за чего у них разгорался сыр-бор. Я не умела развести спорщиков по сторонам и благоразумно молчала, предпочитая выжидательную позицию, хотя в сердце нарастало глухое раздражение. Я не считала себя вправе давать советы старшим, только прислушивалась и присматривалась. Думала, что в случае необходимости, если Миша не справится, я смогу вмешаться и доказать абсолютную бесполезность и полную безосновательность их споров. Вспомнился один случай. Я было открыла рот, чтобы возразить свекрови, но потом раздумала и чуть улыбнулась мужу, словно ища его похвалы. Этот краткий миг нашего общения доставил ему удовольствие. «Она меня послушалась!» – подумал он. «Мы смотрим на эти вещи одинаково», – ошибочно порадовалась я.
Родственники злились, ругались. Сметались все границы понимания, преподносилась псевдоинформация, слова передергивались, смысл их искажался. Они далеко уходили от реальности, что сильно осложняло примирение. Но, похоже, ссоры эти приносили им облегчение. Можно подумать, что так в их семье заведено. «Они, таким образом, встряхивают эмоции, щекочут нервы, устраивают себе разрядку, нарушая однообразие жизни? А более веселого развлечения нельзя было придумать? – размышляла я, продолжая заниматься домашними делами и поглядывая на бабушку, которая была нечувствительной к происходящему в ее семье. – Может, она умеет отключаться? Не подпитывается же она энергией ссор и дрязг, как утверждала одна моя знакомая. В это я не могла поверить. Но зачем причинять страдания другим просто так, без надобности, без повода»? Не могла я придумать для их поведения какую-нибудь убедительную причину. А они были нелицеприятные и примитивные…