Диктор объявляет.
– Парадный расчёт знаменосцев перестроился перед почётными трибунами. На брусчатку Красной площади вступили колонны военнослужащих различных родов войск, торжественным маршем отдавая воинские почести знамёнам Великой Отечественной Войны и фотографиям фронтовиков.
На экране шёл парад. Звучали военные марши. Дед Иван смотрел на стройные ряды военных, проходящих по красной площади, а видел себя, четырнадцатилетним летним мальчишкой, лежащим в пыльном бурьяне, скрюченный беззвучным плачем. На фоне полыхающих домов по деревне разъезжали немцы на мотоциклах. То и дело стрёкот двигателей мотоциклов прерывались выстрелами и гортанными, радостными выкриками немецких солдат.
Так для Ивана началась война. Он дотемна пролежал в канаве, а потом ушёл в лес. Несколько дней он скитался вдали от дорог и деревень, пока его полуживого не подобрали бойцы красной армии, выходившие из окружения во главе с молодым лейтенантом.
Дед Иван смотрел на проходившую по Красной площади военную технику под комментарии диктора и вспоминал.
Однажды их отряду, удалось уничтожить два грузовика с немецкой пехотой. Захватили двух пленных. Мужчину и женщину. Солдата допросили и расстреляли в кустах. С женщиной, одетой в блузку, сшитой в полувоенной манере, но без погон, и в строгой, серой юбке чуть выше колен, красноармейцы не знали что делать. На все вопросы она или плевалась, яростно и с презрением смотря на своих мучителей, или озлобленно ругалась сквозь стиснутые зубы.
Лейтенант с досады чертыхнулся.
– Ну что ты будешь делать, а? Что с ней делать? Тащить с собой? Куда? Тьфу, блин… – И откуда ты только такая взялась?
– Лейтенант, отдай её мне, – вышел вперёд один боец. – Я её разговорю. Не разговорю, так согреюсь, – хмыкнул он.
– Да, делай что хочешь, – лейтенант махнул рукой и отошёл.
Боец подошёл к пленной, остановился. Оглядел с ног до головы. Немка, исподлобья глядевшая на него, гордо вскинула голову и выкрикнула:
– Швайне!!!
Боец поднял руки и двумя резкими движениями, разорвал её одежду так, что немка осталась стоять почти голой. Но головы не опустила. И стиснув зубы, жгла его взглядом.
– Ну, начнём. Поманеньку,– Боец отступил на шаг, оценивающе оглядывая почти голую пленницу.
– Что, не нравлюсь? Сучка фрицевская? Напрасно. Мы счас разомнёмся. По чуть-чуть. Все. По очереди. А потом ещё. И ещё…
Боец начал демонстративно – медленно и бесцеремонно гладить и ощупывать обнажённую девушку.
– Отставить – выкрикнул лейтенант, подходя к пленной,– отставить боец.
– Ну, товарищ лейтенант, мы токо начАли…