***
В жаркий июльский день мальчишки собрали вещи и смелым шагом выдвинулись к побережью. Оно находилось недалеко от того самого детского дома и путь к нему, как и само море, было запретным куском мира, от которого стоило бы отказаться. Воспитатели ещё утром пересчитали всех оставшихся без родителей воспитанников и отправились ненадолго в город по своим взрослым делам.
Синие облака смотрели сверху и любовались на золотистые ржаные поля, по которым шли брошенные маленькие люди. Они нарушали указ, и потому их переполняла гордость обойти по травяной протоптанной тропе давно принятый взрослый закон. Без взрослых запрещено было посещать пляж, но желание было так велико, что, казалось, не было ничего важнее той сердечной прихоти, дорожить которой может только ребёнок.
Огромные поля и луга помогали детям обрести в душе нечто родное и тёплое. С каждым шагом, приближаясь к морю, солнце ослепляло зрачки, а возгласы становились всё задорнее и размашистее.
Главным в дворовой шайке был признан Андрей. Все знали его характер и уважали не только за то, что он самый старший, но и за вечную бунтарскую натуру, в которой все дети видят смелость и лидерство. На тот момент ему было почти восемнадцать. Он всегда шагал твёрдо и смело навстречу самым сумасшедшим приключениям.
Мальчикам почему-то казалось, что он ничего не боится, но это было не так. Страх перед жизнью и решениями, которые придётся принимать, всегда таились где-то глубоко в душе и затмевали с каждым днём дорогу, по которой идут только с видимой уверенностью.
Воспитатели не раз доставали Андрея вопросами:
– Ты уже взрослый, ты решил, чем будешь заниматься? Ты же понимаешь, что жизнь здесь не вечна… Ты вот-вот уедешь.… Твоя кровать освободится, и куда же ты пойдёшь? Ты ведь совсем ничего не понимаешь в жизни…
– Я не глупый… Я всё понимаю!
Его очень обижало желание воспитателей поскорее выселить тех, кто и так не имеет земли под ногами. В конце концов, у них нет родителей, а значит и элементарного знания самого себя тоже быть не может. Оно почему-то не приходит к тем, кто боится мира, или кто не знает, на что опереться. Как будто бы ты и вправду ничего не знаешь, и ничто не играет роли, если ты не видишь собственное «Я» в зеркале.
Об этом, пожалуй, судить могли лишь те, кто видел внешность и повадки со стороны и находил только сходства, скольких хватило бы на любой маломальский вывод.
Не смотря на то, что пособие, которое получали воспитатели за Андрея, было достаточно высоким, они обходились с ним так, как обходятся с всякими голодранцами, скитающимися по улицам.