Доска подходящего размера у меня была. Теперь предстояло максимально точно перенести рисунок на кальку, а с неё уже – на доску через копирку.
***
Началась компьютеризация населения. Конечно, настоящие IBM-совместимые компьютеры были заоблачно недоступны. Народ сидел на спектрумовских клонах отечественного производства, их, по крайней мере, реально было купить. Относительная дешевизна этих устройств объяснялась отсутствием монитора, эту роль исполнял обычный телевизор, и отсутствием накопителей памяти, эту лямку, точнее, плёнку тянул бытовой кассетный магнитофон. Сам компьютер заключался в пластиковый прямоугольный корпус с кливиатурой и гнёздами для подключения телика и мафона.
Дьявольски демократичная была штука! Можно было сунуть эту доску под мышку, бросить в карман пару кассет с программами и двинуть к приятелю, чтобы вместе с ним погрузиться в удивительный мир разрешением 256 на 192 пикселя. Но были и ложки с дёгтем. Основные проблемы заключались в подключении к другому телевизору и в чтении кассеты магнитофоном. В первом случае спасали манипуляции с паяльником, во втором – чистка или подкрутка читающей головки. Часто качество сборки самого компьютера тоже оставляло желать лучшего. Мой, например, периодически сбрасывался при нажатии на клавишу «1». Тем не менее это беспородное разнообразие железа уже тогда поддерживалось огромным количеством программ, в первую очередь игр. Играя, основная масса пользователей и постигала тот простенький компьютер.
Я же, в силу возраста и наклонностей, период увлечения играми проскочил достаточно быстро и стал делать первые шаги в программировании на языке «Бейсик», зашитом в каждый такой девайс. Экспериментировал как с чисто расчётными задачами, так и с выводом графической информации на экран. Венцом же моего цифрового творчества стало программирование математической игры «Жизнь», правда, на игровом поле с фиксированными размерами. Окрылённый успехом, я написал алгоритм «Жизни» на ассемблере, но тут меня ждало полное фиаско. Компьютер, не оценив попытки диалога с ним на более близком языке, наглухо зависал. Видимо, Бейсик был моим потолком.
Пару лет спустя, случайно оказавшись в одном богатом доме, я увидел и попробовал в работе полноценный 486-й. Я на несколько дней прямо-таки заболел его сочной картинкой и вычислительной мощью. Не пережив этого предательства, мой восьмибитный старичок впал в маразм. При включении он стал выдавать на экран рябь из букв, цифр и прочих символов. В его потоке нулей и единиц произошёл какой-то фатальный сбой, а может быть, он просто зациклился на одной задаче, у которой нет понятных для человека решений.