– Права? – Манукада вдруг резко выпрямилась, перестала махать кулаками. – В чем это она права?!
– В том, что жопейро и сисянрэро тебе качнуть надо основательно. И в остальном тоже… Я сам знаю, у твоего папика еще четыре таких миссис-сама-себя-делаю!
– Тебе до всего дело! – гневно буркнула Иришка, и направилась к элипсоиду.
Если бы не Саныч, внезапно появляющийся когда не очень надо, Охтин бы дальше прессовал Манукаду. Но тренер мягко попросил его и Любку оставить Иришку в покое, и заниматься своими делами.
Сейчас Кирилл тоже предпочел заняться своим делом, и не тратить время на Иришку. Ведь все равно не изменишь эту Манкаду. Все равно она, несмотря ни на что, считает себя высочайшим спецом и в женской психологии – поскольку дает уже черте какой семинар для женщин-неудачниц, и в женском фитнесе – поскольку тренирует всех своих подруг-фитоняшек, которые не "посылают" ее только потому, что им тоже нужен рейтинг, который в мегаполисе как-раз нарабатывается посредством знакомства вот с такими типа-сделавшими-себя ледями. Ну и в бизнесе, конечно, эта Манкада – высочайший профессионал, ибо работает креативным директором на одной из фабрик. То, что знакомые ее папика знают, какой она на самом деле директор и как дослужилась до этой должности, эту Манкаду, разумеется, также не волнует. Главное, что подруги-фитоняшки считают ее реально удачливой и влиятельной, и ходят за ней стадами.
Думая об Иришке, Охтин называл ее фамилию именно так – опуская "у" и делая ударение на последнем слоге. Непечатное слово, ассоциирующееся у билдера с фамилией этой фитоняшки, казалось самым подходящим для ее полной характеристики. Еще, конечно, Кирилл слегка завидовал Манукаде – ведь за ней ходят ученицы, фанатки, а за ним – уже уважаемым профессионалом, реально тренирующимся почти два года и уже не раз вошедшем в десятку на соревнованиях, – нет. Но здесь надо больше завидовать Мишке и Аскольду – ведь они мамонты-профи. И им Кирилл завидовал намного сильнее, и белой завистью.
4
– Мишаня, ты сам знаешь, пальчики облизывать некультурно. – обратился к Мишке Аскольд, жестикулируя пальцами, запачканными в торте. – Включи, кали ласка, плазмочку.
Манцуров щелкнул пультом. Огромный экран на стене включился.
– Включи "боди-сити". Это канал номер семнадцать, Мишанька. От, молодец. Теперь давай смотреть.
Мишка брезгливо отвернулся от экрана, в котором появился Аскольд. Кононов давал интервью прямо возле гардеробной, после соревнований. Еще не смыв грим и уставший от недавнего позирования, он с учащенным дыханием что-то вдохновенно отвечал юной журналистке.