Каждый день слуга улучал момент, чтобы поглядеть на лицо своего хозяина – и каждый день в глазах и состоянии лица находил признаки или легкой органической болезни, или тяжелой депрессии.
А вчера в гостях у Аскольда был его кино-директор. Как называется точно должность гостя, Вэйж Ванг не знал – потому что хозяин назвал того кино-директором.
После нескольких тостов Аскольд вдруг вскочил с дивана. Нервно походил по комнате. Прописал гостю легкую "двоечку", сказал.
– Слышь, кино-директор, если не найдешь мне завтра хоть какую роль, я тя уволю. У-во-лю! Как понял?
– Понял. – послушно ответил гость. Наполнил тумблеры вином. Выждал небольшую паузу, и начал непринужденный разговор. Ближе к ночи, когда у стола собралось штук десять бутылок, Аскольд грустно курил, откинувшись на спинку дивана. Кино-директор, стараясь казаться не таким уж пьяным, сидел рядом, щелкал смартфоном, напевая под нос: – С сегодняшнего дня прошу считать меня недействительным…
– Не вопрос. – Бурчал Аскольд, попыхивая сигарой. – Кто тебе сказал, что ты ваще действительный!?
– Да-ара-агой Аскольд… И-ик… Николаич… Это ж просто песенка… Песенка. Да.
– У тебя все просто песенки! Не жизнь, а сплошная песня, б…
10
Разрубив полено, Антон Семенович воткнул топор в пенек, окликнул внука, загорающего на надувном матрасе: – Вова… Помочь старому больному деду не хош?
– Антон Семеныч, ты ж сам сказал: не надо…
– Рубить не надо, а вот собрать все в кучу – у тебя-то лучше получится, и быстренько.
Вовчик лениво скатился с матраса, подошел к куче разрубленных поленьев.
– Дед Антон, ты уже все порубил. Прямо как парень.
– А, долго ли умеючи. Ну, поможешь?
– Конечно.
Взяв деревянный обрубок, парень увидел боковым зрением отца. Евгений Антонович вышел из дома, и целенаправленно направился к сыну.
– Клади, клади, сынок, че думаешь!
– Евгеш, – Антон Семенович беспокойно взял сына за руку. – Че ты его с утра линчуешь. Помогает он как надо быть.
– Рубить помог? Нет! – нервно высвободив руку, Беликов подошел к сыну.
Глянув на недовольно-пренебрежительное лицо отца, юный атлет будто снова забыл, что ему делать. Застыл с куском полена.
– Ну, че, опять забыл, что делать?!
– Да нет. Пап, чего ты с утра как зверь, а?
– С утра как зверь, – машинально буркнул отец. – Вот, посмотри на своего деда. Ему, если он не помогал по хозяйству, жрать не давали. А ты – лежишь, загораешь! Когда твой дед семидесяти лет хреначит в поте лица! Ты понимаешь русские слова, олух царя небесного?
– Все я понимаю. Дед сам сказал…
– Что значит, дед сам сказал?! Дед иногда говорит: жить надоело. Значит, что, мочить его надо?!