– Все к заднему выходу! – шёпотом, но твёрдо и уверено распорядился Владимир. На секунду всё застыло, – Быстро! – добавил он, и все повиновались, все кроме Александры, конечно. Она вцепилась в его руку и быстро мотала головой.
– Аля… – прошептал князь.
– Я никуда не пойду, – спокойно и абсолютно утвердительно проговорила княжна.
Владимир тяжело вздохнул и проверил свой револьвер: в нём было лишь четыре патрона. Князь на мгновение встретился взглядом с Алекс, но громкий стук в дверь прервал трогательный момент. Владимир выдохнул и твёрдой походкой пошёл к двери, Александра за ним, но, когда, щёлкнув замками, дверь отворилась, Владимир толкнул княжну за неё, и та оказалась полностью скрыта от глаз. Когда князь вышел, наконец, в поле зрение дебоширящих матросов, гоготанье и крики разом прекратились. Человек, стоящий впереди, вероятно, главный там, изменился в лице. Его впалые щёки опустились, из глаз ушёл хмель, губы сомкнулись, немного подёргиваясь теперь. После на лице его рябом отразились и боль, и страх, и страдание, потом он слегка улыбнулся Владимиру, незаметно кивнул и доложил громко и пьяно своим парням:
– Здесь свои. Уходим.
И ведь они ушли, и слова не спрашивая, а Владимир всё стоял на пороге, не закрывая дверь и не разжимая руки, держащей револьвер. И всё он думал о том, какая всё-таки странная штука – судьба. Этот главный матрос оказался боевым знакомым Владимира, если можно так назвать. В тот день, когда он был ранен в руку, огромное количество людей было просто-напросто убито, однако он выжил и помог выбраться одному худенькому, маленькому матросику. Вот теперь он князя и отблагодарил.
– Что это было? – спросила прижавшая голову к стене Александра, когда Владимир, наконец, закрыл дверь.
– Есть ещё хорошие люди, – пожал плечами Владимир, улыбнувшись, – пойди, скажи всем, что всё обошлось.
Чтобы поблагодарить Бога за это чудесное избавление, все женщины провели остаток дня в церкви. Владимир остался один дома, перечитал, разложил все письма, написал матери и Джону и спустился вниз дожидаться скорого возвращения дам. К вечеру Владимир выкурил пять сигар и, весьма проголодавшись, хотел было приготовить и поесть что-нибудь сам, но тут на его счастье воротились долгожданные женщины.
– Знаешь, Аля, я тут подумал: мы ведь теперь вместе, я никуда не уезжаю, так отчего кольцо твоё до сих пор у меня? – вопросил Владимир, снимая с шеи тонкую цепочку, – быть может, оно всё же должно вернуться к своему хозяину? – он надел аккуратно кольцо Александре на палец, а та стояла, не шелохнувшись, будто прибывая до сих пор в стенах таинственного тихого прихода. – Как прошло, – князь дотронулся легко до плеча Алекс, – в церкви?