Джон вскочил с дивана в потрясении, оглянулся на Александру, которая тоже встала от неожиданности.
– Я сейчас, – проговорил герцог, – подожди меня лучше тут, – и выбежал растерянно оборачиваясь. – Father!>94 – взволнованно проговорил Джон, забегая в спальню отца, однако тот сидел на своей постели бледный и потный, но живой и незадыхающийся.
– Come back to her, Jonathan, you have more important things to do than treating me, – пробормотал он слабо улыбаясь, – Go!,>95
Джон благодарно кивнул ему и поспешил обратно к растерянной Александре, которая сидела на самом краю дивана и тормошила в руках одну из сложенных на столике газет. Она, видимо, только начала читать и была теперь не только растеряна, но и очень напряжена.
– Алекс, – на резком вдохе вскрикнул Джон, когда только зашёл в залу, – Постой!
Но Александра не откладывала газету, упрямо читая, сжимая кулаки сильнее и сильнее. Это была газета, запрещённая для печати, не выпущенная, но каким-то образом доставленная теперь сюда. На развороте была расположена большая фотография ссыльных: на первом плане стоял Николай II, рядом с ним на жёстком деревянном стуле сидела Александра Феодоровна, напуганная и расстроенная, далее стояли Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия, одетые простенько, как-то наспех, охваченные неподдельным ужасом; рядом с княжнами на таком же как и у матери стуле сидел Алексей, болезный и исхудавший, а около, почти полностью закрывая его от камеры, стоял Андрей и в лишь самом конце – Владимир Львович с каким-то серьёзным, невозмутимым лицом. Увиденное Александрой когда-то в далёком прошлом на рождественском гадании, преследующее её годами видение неоспоримо сбывалось.
Под фотографией большим чёрным шрифтом было напечатано:
СВЕРШЁННЫЙ РАССТРЕЛ: УБИЙСТВО ИЛИ ПРАВОСУДИЕ?
А после, помельче: НЕ ДОПУЩЕНО К ПЕЧАТИ.
Александра просматривала газету и тряслась, после она откинула её и схватила другую, третью… Все они были разного издания, но одного содержания, и одна и та же фотография располагалась на титульном листе.
– Нет-нет-нет, – шептала княжна, – нет, пожалуйста… я не верю, – а когда заметила герцога, поднялась рывком с дивана и громко уже вскрикнула, – это вздор! Я не верю! Это не может быть так, это… Нет! – она была шокирована, глаза широко раскрыты, и губы шептали что-то безучастно, она глубоко дышала и тряслась всем своим телом.
– Алекс, – выговорил тихо Джон, – мне так жаль…
– Нет! Джон, Джон, скажи, что это неправда… ведь это неправда, – вымолвила она, впившись длинными пальцами в предплечье Джона, пусто глядя на него.