Неожиданно из-за спины послов вынырнул Карача-бек и протянул к ним невесть, откуда взявшийся серебряный с позолотой круглый поднос.
"Под халатом что ли он его прятал?" -- изумился Кучум.
Грамота легла на поднос и торжественно поплыла, несомая визирем к хану.
-- Прими, достопочтенный хан,-- Карача-бек опять согнулся до земли, протягивая поднос с грамотой.
Кучум легко подхватил тяжелый свиток, сломал печать и передал визирю.
-- Читай всем, -- сухо проговорил хан, почувствовав испарину на голове и предательски вспотевшие ладони. -- "Едва не рухнули все надежды на мир и дружбу с Бухарой. Еще чуть и случилось бы непоправимое. А каков визирь? Откуда научился всему? Он словно рожден для встреч и приемов. Нашелся".-- С благодарностью подумал Кучум.
Ему вспомнились собственные слова: "Словно всю жизнь послов принимал". Так и есть. Равного ему просто нет и будут ли еще.
А Карача-бек громким голосом, легко выбрасывая из себя слова, читал грамоту, обращаясь в первую очередь к Кучуму и всем собравшимся на ханском холме.
Кроме слов дружбы, заботы о его ханском здоровье и приглашения посетить Бухару, ничего важного в послании не содержалось. Наконец, чтение закончилось, и визирь все с тем же низким поклоном передал грамоту Кучуму. Он небрежно коснулся ее левой рукой и указал на свой шатер. Подскочил юз-баши Чегулай и, с поклоном приняв поднос с грамотой из рук визиря, понес в шатер. Но церемония еще не была закончена, хотя Кучуму хотелось как можно скорее остаться одному.
Вперед вышел второй посланец бухарского хана. Низкого роста, почти старик, с бородой, касающейся груди.
-- Почтенный Темир-ходжа передает дары от нашего хана,-- сообщил посол, вручавший грамоту, хлопнул в ладоши и из-за его спины возник маленький, ростом с ребенка, человечек в халате, волочившемся по земле, неся огромный кувшин. Коротышка, сделав два шага, опустил кувшин на землю. Медный кувшин, судя по всему, был довольно тяжел, его ручка и бока сверкали вправленными в металл большими зелеными каменьями. Человечек поставил кувшин возле ног хана и, низко поклонившись, уселся рядом на земле.
Кучум с удивлением поднял бровь, ожидая объяснений.
-- Хан Абдулла посылает тебе благовония для тела, а также своего придворного брадобрея,-- пояснил Темир-ходжа,-- отныне -- он твой. Хан дарит лучшее из его бесценных сокровищ.
Следом за кувшином два дюжих воина поднесли к ханскому шатру кованый сундук и, поставив на землю, откинули крышку. Темир-ходжа запустил руки внутрь и извлек оттуда несколько свертков яркой материи. У Кучума зарябило в глазах от пестроты красок.