-- И детей нет, что ли?
-- Дети на проклятой войне сгинули, -- горестно ответил он. -- Будь они прокляты, эти московиты, ни себе, ни нам спокойно жить не дают.
Карача-бек постоял и, вынув из кошелька золотую монету, наклонившись, вложил ее в старческую, сморщенную, как печеное яблоко, ладонь.
-- Не печалься, поживи еще и нас добрым словом помяни, -- и потянул Соуз-хана за рукав халата, увлекая за собой.
Старик от неожиданности сперва замер, потом поднялся и, переваливаясь на кривых ногах, заковылял вдогонку за ушедшими. Его конек, вскинув голову, пошагал за хозяином следом. Но Карача-бек и Соуз-хан уже затерялись в шумной базарной толпе и, сколько старик не вглядывался подслеповатыми глазами, стараясь отыскать странных покупателей, но все напрасно. Так и остался стоять в недоумении, а его послушный конек ласково тыкался мордой в спину старика.
Карача-бек и Соуз-хан уже третий день ходили по базарным рядам, присматриваясь к оружейникам. Их было немало, но лишь двое могли делать ружья не хуже, чем восточные мастера. Но оба были люди семейные и наотрез отказывались от предложения ехать в Кашлык, чтобы там ковать ружья для сибирского хана. Сколько Карача-бек не уговаривал их и какую бы цену не предлагал, они были непреклонны.
-- Покупайте ружья здесь, в Казани,-- отвечал один из мастеров, выставляя опаленную огнем горна в кузнице бороду, -- и вам дешевле встанет и нам семьи бросать не придется.
-- Сколько нам ружей нужно, ты и за всю жизнь не сделаешь, -Карача-бек пощелкал пальцем по вороненому стволу пищали, которую держал в руке, -- мы хотим, чтоб ты и других мастеров своему делу научил.
-- Э, свои секреты нам продавать не резон,-- посмеивался мастер,-зачем мы тогда нужны будем, если и другие мастера не хуже нашего работать станут?
-- Нехорошо говоришь, зато все тебя уважать будут, почитать, как старшего, -- Караче-беку надоело уговаривать мастера и он еле сдерживался, чтобы не накричать.
-- Меня и здесь народ уважает, -- щурил хитрые глазки оружейник, -зачем мне в вашу Сибирь ехать, там, говорят, шибко не хороший народ живет, ножиком чик-чик делать будут,-- и он выразительно провел рукой по горлу.
Наконец, Карача-бек, не выдержав пустого препирательства, плюнул и отошел от оружейника, бросив на прощание:
-- Смотри, не пожалей! Я тебя, пока, по-доброму прошу.
-- А меня только добром просить и надо, -- беспечно махнул рукой мастер, не обратив внимания на угрозу.
Но не таков был Карача-бек, чтобы отказываться от задуманного. Он велел своим людям выследить мастера и узнать, где он живет.