-- Скажи, а как молитву читать?
-- Как все читают...
-- А я и не знаю, как все читают.
-- Батюшка не научил, что ли? -- и, выяснив у Едигира, что тот в храме бывал всего лишь два раза в городке у Строгановых, да в Александровской слободе на службе с царем, с улыбкой произнес, -- то дело поправимо, для начала я тебя научу "Отче наш" и "Царю небесному".
Через два дня Едигир уже неосознанно шевелил губами, повторяя слова, которые неожиданно легко и прочно вошли внутрь его, найдя там благодатную почву, слились с ним, стали его собственными словами и мыслями.
И странное дело, впервые за много дней он ощутил необычайное спокойствие и веру в свои силы. И уже без прежней тревоги и робости поглядывал на горизонт и небо, замыкающее его, зная, что теперь есть к кому обратиться и попросить о помощи.
Тогда же Барятинский показал ему рукописный псалтырь, который он возил с собой, и объяснил значение букв и их сочетание. Едигир цепко взялся за чтение, с радостью видя как письменные знаки приобретают какой-то смысл и звучание. За неделю он постиг нехитрую премудрость чтения по складам, чем привел в умиление своего молодого наставника. Но дальнейшие события надолго прервали их спокойную службу на порубежье, доказав, что не зря русские полки беспрестанно несут дозор на границе с Дикой Степью.
Началось все с того, что на них выехал небольшой отряд с десяток человек казаков. По всему было видно, что они скакали без передышки несколько суток кряду. Лошади под ними едва передвигали ноги, храпя и тяжело поводя побуревшими боками, покрытыми густым слоем пыли. Увидев дозорных и признав в них своих, они пытались подхлестнуть несчастных утомленных скачкой животных, но это не помогло, и они медленным шагом подъехали к ним. Едигир заметил, что все всадники, измученные нелегким переходом, израненные кто стрелами, кто отмеченный сабельными ударами, с запекшейся кровью на одежде говорила лучше всяких слов о происшедшем столкновении с крымчаками. Казаки, уставшие и злые, не сдерживаясь, накинулись на них:
-- Стоите тут! Собственной кобылы хвост караулите, а мы там головы кладем! Орда идет!
-- Много их? -- спокойно спросил Федор Барятинский.
-- А ты, поди, посчитай, -- заржал рыжеусый казак, показывая крепкие белые зубы,-- вот тогда нам и скажешь. Охранничек царский!
-- Ну, ты,-- замахнулся плеткой на казака Петр Колычев,-- знаешь ли, с кем говоришь?
-- А мне плевать с кем, хоть с самим воеводой Воротынским, -- и казак угрожающе повел длинной турецкой пищалью,-- мы люди вольные и не под кем не ходим.