– Веснушки, – хмыкнула Полина, заставив и парня, и брата вздрогнуть.
– Что… простите? – конечно, он решил, что обращаются к нему, потому что сам исподтишка разглядывал девушку уже довольно долгое время. – Вы мне?
– Что? – Полина обернулась к нему с обезоруживающе-невинной улыбкой. – Я ничего не говорила. Простите, вам, наверное, послышалось.
– Вы простите, – парень, смущенный и растерянный, отвернулся и встретил зеркально-голубые глаза, глядящие на него с крайним интересом.
– Ой, – невольный поворот назад. Ага, ага, парень, там тоже самое, точно тоже самое, можешь не пытаться. Нет, не двоится в глазах. Нет, не сошел с ума. Сколько растерянности, Боже мой. Ты очаровашка.
– Как чудесен мир, – прошептал Поль, глядя в серые глаза, в которых испуганно металось пламя свечи.
– Замечательная проповедь, правда? – Полина, привлекая внимание, коснулась рукава парня, который, недоуменно моргая, смотрел на Поля, будто тот мог раствориться в полумраке церкви. – Вам какая часть больше нравится?
– Я…э…
– Мне вот про Еву и Змея, – девушка слегка придвинулась к нему, как бы для того, чтобы не мешать разговором священнику. – Каждый раз слушаю и мурашки по коже… бедная… как же прекрасно должно было быть яблоко?
– Не думаю, что…
– Полина, – выдохнула девушка ему в ухо, заставив собеседника невольно отстраниться, но лишь для того, чтобы тот оказался прижат к ней сбоку вторым близнецом:
– Поль.
Парень задрожал и уставился перед собой.
«Всё. Он наш. Прошу, сестренка», – подумал Поль, и девушка ответила ему короткой улыбкой.
– Какие у вас замечательные дети! – сказала родителям одна из соседок, когда они выходили из церкви. – Они так внимательно слушали проповедь, клянусь, я даже видела у одного из них слезы на глазах!
Мама, гордая и довольная, с достоинством приняла благодарность, похвалила узор на платке подхалимки и обняла близнецов за плечи. Те в это время с едва заметными ухмылками смотрели, как садится в машину белокурое семейство. Парень старался не глядеть в их сторону, но это было сложно, ой, как сложно, учитывая, что все его мысли, разумеется, теперь были лишь о рыжих волосах, голубых глазах и бледной коже.
Поль за спиной матери тайком пожал сестре руку, а в машине стянул с её головы платок.
– Так лучше, – сказал он, и девушка не могла не согласиться. Теперь не было не единой детали, позволяющей их отличить. А в этом – их сила. Кроме рыжих волос и обаяния, помноженного на два, конечно.
В дороге отец рассказывал о новом законе, который вот уже который год рассматривали, рассматривали и наконец рассмотрели во всех видах, значениях…