– Она такая… чистая. Сказала, они нас не заставят ничего. Таблетки отказалась… даже силой…
– Новая соседка? У тебя не будет из-за неё проблем? Пап? – Родион пару раз стукнул пальцем по стеклу, привлекая внимание отвлекшегося отца. – Пап, я хочу помочь.
– «Дело не в нас», – она сказала…
– Пап, пожалуйста, я могу помочь, только скажи! Им нужно что-нибудь, любая примета, и они уменьшат срок в два раза. В целых два! Папа…
– Никогда.
Мальчик снял очки и протёр глаза, чувствуя влагу на пальцах. Слабо видящий взгляд упал на планшет, и Родион хотел убрать его в сумку (хоть чем-то заняться, лишь бы не видеть сейчас этого упрямого лица), но вдруг понял, что не может. Что-то крепко держало планшет за край с той стороны, где в стекле располагалось крошечное окошко для вентиляции и звука.
Мальчик удивленно поднял взгляд. Отец смотрел на него прямо, осознанно, и тёмные, усталые глаза пылали непролитым, не затушенным таблетками огнём.
Он дернул планшет на себя, и мальчик почти вплотную припал к стеклу, чувствуя, как худые пальцы касаются его, дрожащих. Тёплые пальцы. Живые.
– Немедленно отойдите от стекла! – скомандовал надсмотрщик, торопливо нажимая какие-то кнопки в стене. Мужчина лишь крепче сжал пальцы сына, игнорируя приказ.
– Не позволяй им говорить тебе, что делать, – прошептал он. Стекло с обеих сторон запотело от их сбивчивого дыхания. – Они никогда не оставят нас в покое!
– Пациент, отойдите от стекла и поднимите руки так, чтобы мы их видели! – в коридор ворвались двое в халатах со шприцами наготове и бросились к мужчине.
– Он тебя коснулся? – рядом с Родионом возник врач в халате, с маской на лице. Не выслушав ответа, он дернул рукав мальчика и вонзил иголку ему в плечо, введя под кожу какую-то смесь. Родион вскрикнул и другой рукой схватился за стекло, глядя, как его отца общими усилиями двое врачей и надзиратель волокут прочь из коридора.
– Это не мы не в порядке! – кричал мужчина даже после того, как два шприца воткнулись в его шею с обеих сторон. – Это они не в порядке, сволочи, чёртовы психи! Это их сюда надо упечь и…
Крики стихли за закрывшейся дверью, и Родион спрятал лицо в ладонях, чувствуя, что его всего трясет.
– Не волнуйся, ты вряд ли успел заразиться, – врач потрепал его по плечу. – Но, если хочешь, можешь пройти дополнительный осмотр и…
– Не надо, – прервал его Родион, поднимая руку. На черном резиновом браслете с определенной периодичностью вспыхивал желтый огонек. – Меня и так сюда привезут, если что. Можно… можно просто уйти?
Через пятнадцать минут, после обязательной проверки, Родион покинул жёлтые стены больницы, чувствуя себя ещё хуже, чем когда сюда заходил. Вот уже столько лет ему приходилось наблюдать, как с каждым годом (с каждым днем!) отцу становится всё хуже, как он превращается в слабое подобие себя, теряет последнюю связь с прежней жизнью, и Родион никак не может это остановить!