– Жду конца перемены. У меня окно. Потом лабник по биологии и…
– Окей, окей, без подробностей. Мне лезть через окно?
– Секунду, – Ник что-то быстро набрал на телефоне и тут же получил ответ. – Нет, Джон только что отключил камеры, так что тебя никто не увидит. Прошу.
– Доковыляем, – Элен отодвинула предложенную руку друга, первая вышла из кабинета и тут же слилась с толпой ровесников. Все они, стоящие у стен или спешащие на уроки, с телефонами или планшетами в руках, одинокие или в компании друзей, казались Элен пришельцами из другого мира. Разборки с параллельными классами, экзамены, вредные училки… её это давным-давно не интересовало.
Выйдя из школы вместе с толпой шестиклассников (невысокий рост Элен часто вводил собеседников в заблуждение относительно её возраста), девушка, старательно не прихрамывая, миновала полицейского, все ещё маячившего у дыры в заборе, и оказалась на улице, вдохнув знакомый с детства воздух улиц.
Мир цвёл и пах целой палитрой запахов: бензином, выхлопными газами, жжёной проводкой, собачьей мочой, обгадившимся неподалеку бомжом, непотушенными сигаретами из ближайшей урны. А чего ещё ожидать от Выхино? Чего вообще можно ожидать от Москвы, столицы страны, эпицентра фекальных отложений Элен воткнула в ухо наушник, прикрыла его волосами с той стороны, где они были, но для предосторожности ещё и убавила звук на минимум, предотвращая возможность того, что хоть кто-нибудь услышит. Вдох. Кнопка. Музыку, господа!
– О да, – божественный вокал Луиса Армстронга ласковой волной коснулся её ушей – уха – и Элен пошла по дороге, жалея, что не может поделиться своими чувствами с окружающими, – вот э вандерфул ворлд!
Её акцент был ужасен, любой иностранец рассмеялся бы, услышав его, но для Элен сама возможность прикоснуться к словам, собирающимся с помощью переливов мягких округленных согласных и тягучих, проваливающихся в нёбо гласных звуков, являлась истинным волшебством. И французский с его гортанными, которые у Элен не получались (но получались у Кейт!), и острый, как штыки, но так же ласкающий слух немецкий (любимый язык Ника), и японский, даже обычное приветствие в котором звучит, как слова из песни, итальянский, испанский, турецкий, шведский, арабский, латынь, все-все языки, которые знает человечество, были чудом, а возможность сказать одно-единственное слово по-разному – магией. И Элен хотела бы быть волшебницей и иметь возможность прикоснуться к каждому из них.
Серые люди шли куда-то мимо девушки, оборачиваясь на неё с растерянным недоумением, которое испытывают офисные крысы, когда в их окно залетает пёстрая бабочка и садится на бумаги. Элен никогда не стеснялась быть другой, раскрашивая выбритые с одной стороны волосы в яркие цвета, надевая пестрые футболки, вставляя кольца во всевозможные дырки, всем своим видом показывая, что она не хочет сливаться с массой, не хочет соблюдать правила, и не хочет следовать тому, что написано в её паспорте. Она Элен. И она держит в руках Солнце.