– Саша на связи. У нас bad situation. Наше расположение – Марьина Роща.
– Не Вернадского? – тупо переспросил Кира.
– Мы собирались провести захват СИЗО на Цветном Бульваре и спасти Лучей. But возникло…
– Короче! – снова влезла Элен, видимо, оттеснив девушку от микрофона, – Они такие: «их что, держат без предъявления обвинений столько времени?! Это незаконно! Как же их гражданские права?!»
– К… какие?
– Я это же спросила! Но они типа в грудь били, что они профессионалы, адвокаты, что по международному закону любой адвокат любой страны в любой стране может любого защищать, но где международство, а где Россия, блять?!!
Видимо, Саша попросила её быть спокойнее, потому что Элен взвилась:
– Не указывай мне!!!
– Пожалуйста! – взмолился Кира, – Я сейчас оглохну! Доложите по существу!
У микрофона снова оказалась Саша – и слава Богу.
– Алан, Рейчел and Мейсон пошли к ним, как законные защитники группы, требовать, чтобы Лучей отпустили.
– Их отпустили?
– Нет! Их взяли в плен тоже! We have no idea…
– Мы идём к вам! – торопливо сообщил Кира и вскочил.
– Кому ты там опять помогать собрался? – вздохнул Пегас. Кира, как мог, пересказал ситуацию, и это заставило его вздохнуть снова.
– Дебилы. Там же столько народу! Проще было силой СИЗО взять. Блин. Твою мать. Если толпу вести, мы там только через сутки будем. Ещё Цветной Бульвар… наши даже до кольца ещё не дошли! Идиоты. Так. Подожди, я с Юго-западной решу…
Кира смотрел, как он одновременно отдаёт приказы и думает, как мыслительный процесс затрагивает его взгляд, его мимику, как напрягаются мышцы. Эту поднятую бровь Кира помнил. И поджатую губу, только верхнюю. У него ведь в голове было гораздо больше, чем могло поместиться в схеме на планшете. И даже когда решения Пегаса были непонятными или казались поспешными, всё это в любом случае проходило через призму его опыта, через вековой отбор.
– Так. Попёрлись. Сами здесь разберитесь. Титов, с тебя спрошу. Давай, Кир, поднимай жопу, пошли спасать этих законопослушных дебилов. Ну чего? Да, только мы вдвоём. Честно, пока не знаю, как.
На выходе их догнали двое Лучей, жаждущие воссоединиться со своими.
– Я тебя помню. Ты, врач.
– Вообще-то, ветеринар.
Дело шло к воскресной вечерней службе, людей на улице было немного, и четыре молодых парня не должны были бы вызывать подозрений, но они наверняка вызывали – в капюшонах, мрачные, почти крадущиеся в тенях. Кира хотел бы сказать им, что никому дела нет, но ведь не поверят. Проще думать, что тебя все ненавидят, чем принять общечеловеческое равнодушие. Они прокрались к остановке, кое-как на автобусах доехали до Технопарка – нейтральной, никем не захваченной, и потому открытой станции. Добрались до Савеловской, потом пешком – до Марьиной Рощи, проскользнув мимо солдат, охраняющих от гражданских захваченный район.