– Да ты не бойся! – произнёс я коронную фразу Васильича с интонацией автора. – Специально они на котов не охотятся. Все, что бегает и летает во тьме, тех и бьют. Без разбора. Будь ты хоть экономка, будь хоть иберийский заяц.
– Мамре, маб мря? – удивился Васька и даже приподнял свою мохнатую морду.
– Какие бабы?! – возмутился я. – Начитался беллетристики, а темой кормовой специализации не владеешь. Полёвка-экономка – это мышь, а не прислуга в доме, начитанный ты мой. Ты, вообще, в мышах хоть немного разбираешься? Или только в блинах?
Васька так надулся, что я понял – перебор! А сориться с говорящими котами неумно.
– Прости, Василий, – произнёс я искренне. – Глупо было предполагать, что Говорящий кот ест мышей. Я тоже не знаю, например, что такое иберийский заяц. А Бубо бубо знает, потому что он его ест. У нас он охотится за зайцем-беляком и за зайцем-русаком, а в Иберии ест исключительно иберийского зайца. Ты, Василий, никогда не хотел бы метнуться в жаркие страны и отведать там что-нибудь необычного? Например, хомячка Кэмпбелла или тушканчика-прыгуна?
В ответ Василий обиженно промяукал такую фразу, от которой я как-то прям взбодрился. А фраза звучала так: «Я не ем низкочастотную пищу, мля». Последний звук, я не сумел перевести, но было в нем что-то загадочно знакомое.
– Мряя мяу мя! – единственное, что я нашёлся промяукать ему в ответ. И наступила долгая пауза. Затем я сумел продолжить разговор. – Цельная вы личность – коты! А нас, людей, хлебом не корми, дай смотаться в тридевятое Королевство Таиланд. Чтобы съесть там какую-нибудь обыкновенную слепушонку. И тем самым внести свой вклад в борьбу с грызунами на местном уровне. А по возвращении будем с гордостью всем рассказывать, что в степи больше не осталось степных пеструшек, и кончилась саранча. В смысле кузнечики.
Кстати, филины даже ежей едят. Причём для них это достаточно лёгкая добыча. Бегают ежи не быстро, а топают как слоны, и пыхтят при этом, как паровозы. Для чуткого совиного уха это все равно, что загулявшие соседи за стенкой. Раз!!! И снова тихо в ночном лесу. Только магнитофон дымится. А нежные ежиные иголки только способствуют процессу пищеварения. Поэтому то, что было ежом, съедается целиком. Но иногда отделяется от шкурки, но это уже на любителя ежиного филе. В любом случае все хищные птицы не мучают свою «попу». Все, что не сумели переварить, крупные кости, мышиные черепа, шерсть, пуговицы от шубки…
– Василий! У тебя шуба на пуговицах или на молнии? – спросил я, оттягивая кожу кота на загривке.
Вася в ответ недовольно «промямрил» что-то непереводимое.