За неделю-две стали они в таких друзьях числиться, что не разлей вода. Вместе всюду ходили, даже в клуб «Ударник», на танцы. Надо сказать, Егора-то Петровича молодёжь местная не шибко полюбила. Им, по совести говоря, не очень-то Егорова рожа свирепая по нраву пришлась. Не приглянулся. А, Лиза, будущая невеста-то Валеры, так и выразила своё мненье окончательное электрику:
– Вы, товарищ, можете не рассчитывать на наше с вами совместное счастье в организованном порядке. Вам почему-то какие-то личности мужского происхожденья с основательно пиратскими физиономиями ближе, чем родная бабушка.
– Вы мою родную бабушку-то, товарищ Елизавета, не имеете никаких прав мою светлую память про неё тревожить. Она честно и открыто трудилась на пошиве мужских брюк и завсегда за смену выдавала три нормы. У неё даже медаль специальная имеется.
Вот так, слово за слово, и рассорился он крепко со своей невестой. А кому такое понравиться, коли так вот укоряют. «Что-то в ней буржуйское имеется,– подумалось Валериану в его тоске молодецкой,– не зря же в конторах всяких просиживает и бумажки разные с места на место перекладывает».
А могла бы ведь, для примера, гвозди-то куда-нибудь вбивать, как другие-то девушки. У неё работа не понятная, загадочная почти. Да и то настораживает, что в электричестве ничего она не соображает».
Двух недель не минуло – и Егор Петрович решил, что время настало открыться окончательно. И такую вот штуку с загвоздками он Валериану поведал.
По случаю в свои-то молодые годы подслушал он разговор двух самых на приисках разбойников коронованных. Он с бережка реки Амгунь камушки в воду бросал. Мечтал, про то, как вернётся из дальних краёв с большими деньжищами в свой город Самару и каким образом он их со своей Дусей тратить на разные покупки станет.
А в то время то, в глухой ночи один разбойник другому-то под честное слово и для дела нужного поведал, где зарыты несметные сокровища какого-то, небось,
белогвардейского атамана. Говорили про то, как раз, что в тридцатые годы его отрыть следует. Но только не им, а самому помощнику сатаны. Он должен будет приплыть-то на пароходе на стройку города невиданную.
Потом клад заграбастает и не себе, а передаст американцам. Для пакости, чтобы всякие там алмазы и прочие дорогие штучки нашенским людям не достались. Может, на те самые деньги за наше добро вечное для иноземцев они ещё там какую-нибудь революцию организуют.
Оно ясно. Если нам плохо, у них такая вселенская радость возникает. А когда их петух жареный в одно место клюёт, то помощи требуют. Причём, помощи такой, что нашему мужику и на триста лет жить бы хватило.