Асахадон растерялся, не зная, как обратиться к фараону. Зависла пауза, полная неловкости. Простолюдины уже начинали посмеиваться. Нефру беспомощно смотрела на молодого человека, переводя взгляд на супруга, неотрывно следящего за Асахадоном и готового в любой момент прийти ему на помощь.
Но этого не понадобилось.
Молодой человек решительно подошел почти вплотную к повелителю и, встав на одно колено, склонил голову в знак почтения.
– О, мой старший брат! – сказал он громко, упираясь взглядом в стопы фараона. – Я называю тебя так, потому что ты верховный жрец нового бога, а я тоже когда-то был жрецом. Я принимаю Атона, принимаю все, что ты сегодня сказал. Я хочу идти за тобой, мой старший брат, Эхнатон.
В народе зашумели.
Фараон простер руки к солнцу, совсем как в тех статуях возле резиденции и, подняв вверх лицо, звучно произнес:
– О, сотворивший мир, Атон, бог земли и мой божественный отец! Повинуясь твоей воле и исполняя свой долг, я нарекаю стоящего передо мной человека новым именем, как если бы он родился только сегодня. Отныне Асахадон будет зваться Сменкхарой, и станет он моим бессмертным помощником и вторым жрецом отца моего Атона.
Фараон рассчитывал, что среди собравшихся разразится буря; но этого не произошло. Простолюдины шептались, приближенные с недоверием взирали на нового жреца. Эхнатон, ища поддержки, взглянул на Нефру, и она улыбнулась ему.
Асахадон быдл растерян не меньше повелителя, но тот, взяв себя в руки, положил ладонь ему на плечо и сказал:
– Сменкхара! Встань и займи свое место подле меня в храме Атона, – и жестом указал налево от себя; тот повиновался.
Видя это, Хоремхеб закусил нижнюю губу, но тут же услышал обращенные к нему слова фараона:
– Почтенный военачальник. Бог Египта ждет тебя.
– О, мой повелитель! – кланяясь, ответил Хоремхеб. – Я слишком занят войной, чтобы думать о мирной жизни, а ведь новый бог призывает к милосердию.
– Атон опечален вместе со мной, – сказал фараон. – Но он милостив и моими устами нарекает тебе имя Паатонемхеб, в знак благодарности и уважения к своему преданному слуге.
Хоремхеб не нашелся, чем возразить.
– Тотмий, – вдруг позвал Эхнатон.
Начальник скульпторов вздрогнул и оглянулся на Паренеффера. Тот молча сделал ему одобрительный знак.
– Подойди, Тотмий, – велел фараон.
Молодой человек повиновался. Он подошел и остановился перед повелителем, широкоплечий высокий иноземец с голубыми глазами.
Эхнатон некоторое время смотрел в эти глаза, а затем повернулся к собравшимся и сказал:
– Вы знаете, что этот человек не египтянин. Он не похож на жителя моей страны, а напоминает тех, кто живет за морем, на островах Хаунебу. Тотмий слушал внимательно, слегка насторожившись, стараясь запомнить незнакомые названия.