– Не кажется ли вам, – говорил Куш, обращаясь к присутствующим. – Что фараон слишком вознесся, потеряв почву под ногами? Он удалился в новых город, который поклялся никогда не покидать, и высек ту клятву на скалах, окружающих Ахетатон. Его столицу охраняют воины, словно это границы государства. Наверняка он боится нападения, потому что понимает, как много людей желают ему смерти. Фараон боится, что его бог не сможет защитить своего единственного сына. Или опасается, что сам сбежит из города, нарушив клятву? – Куш разразился злобным смешком. – Выходит, фараон не верит в выдуманного им бога!
– Но, мудрейший! – подал голос один из жрецов. – Если ты полагаешь, что фараон неискренен, тогда объясни, зачем ему понадобилось перечеркивать древние традиции и уничтожать старых богов?
– Это настолько просто, что на объяснение не уйдет много времени, – Куш потер маленькие ладони. – В первую очередь, фараон отдал приказ громить святыни. Тот, кто топчет священных богов, не может ценить и богов выдуманных. Это только повод освободиться от неугодных помощников. Фараон стремился показать, как сильна его власть, и что он не нуждается в участии жрецов Амона-Ра. Поэтому он и провозгласил свои реформы, от которых никому не стало легче. Когда смертные меняют порядок, установленный богами, они добиваются не высшей гармонии и мнимой справедливости, а смятения и страха у одних и ощущения безнаказанности у других. В потоке низменных желаний гибнет человеческое и прекрасное. Фараон презрел советы мудрецов и спустил народ с привязи, сделав его неуправляемым. Нам же остается ждать, когда толпа поглотит своего благодетеля, – здесь Куш сделал паузу и улыбнулся собственным тайным мыслям.
Затем продолжил:
– Желание отдельного человека ничего не значит для народов, даже если этот человек – сам фараон. Мечты его разобьются о людское невежество и равнодушие, и мы не поможем ему советам, ведь он отверг нас. Его нелепые реформы, призывы к справедливости и провозглашение правды уже вскоре превратятся в предметы насмешек, а его клятвы, выбитые на каменных столбах – в пыль. И сомневаться, что это случится, не приходится. Это понимает и сам Амонхотеп IV. Однако упрямство не дает ему возможности признаться себе в том, что он взялся за гиблое дело, забывая, где сон, а где жизнь Амон не прощает преступников, а фараон и есть преступник. Так вознесем же свои молитвы к славному богу Амону-Ра, покровителю нашего города и всего Египта. Да не допустит он гибели великой страны. Ублажим его слух песней в его честь… – Куш отыскал среди лиц жрецов знакомые злые глаза, и их обладатель тихонько кивнул ему в ответ.