– Наверное, вскоре он перейдет к богам, – с деланной грустью закончил третий.
– Хануахет и вправду так болен? – верховный поднял одну бровь.
– О, мудрый Такенс, я сам видел, как немощно его тело… – проговорил Брохут.
– Прекрасно, – спокойно промолвил верховный. – Это даже лучше, чем если бы он спорил тут с нами, давая советы или грозя немилостью бога нашего Амона-Ра.
– Хануахет давно выжил из ума, – поспешил поддакнуть Брохут.
– Не сказал бы, – после паузы заявил верховный, жестко глядя в глаза собеседнику. – Только в последний год он стал слишком много вмешиваться не в свои дела.
– Я это и хотел сказать, – промямлил тот.
– Итак, сегодня мы обойдемся без Хануахета. Вы помните, что нам суждено сделать нынче утром?
– Да, – почти шепотом отозвались жрецы.
– Помните: этот праздник должен дать нам отныне и навсегда неограниченную власть над фараоном и над Обеими Землями Нембаатра. Царицей будет объявлена самая достойная, самая прекрасная девушка Египта, дочь честного человека… Как решили вы, мудрейшие, – верховный посмотрел на жрецов. – Моя дочь…
А в это же самое время во мраке подземелья старый жрец стоял у жертвенника, перед которым горел факел, и, казалось, дыхания не было в тщедушном теле Хануахета. Его взор был устремлен вперед, руки обращены ладонями вверх. Вдруг едва различимая искра пробежала параллельно ладоням на уровне лба старика. Затем это повторилось, и в глухом помещении раздался низкий раскатистый голос, такой же, как тогда, во время встречи с Амонхотепом.
– Ха-ну-а-хе-э-эт, – вещал кто-то таким образом, что, казалось, будто сотрясаются стены. – Я здесь, я говорю с тобой.
Пламя факела дергалось в разные стороны, загасая и вспыхивая вновь, яростно треща, как под порывами ветра.
– О, великий! – заговорил жрец. – Ты обещал Египту благоденствия и процветания. Ты послал нашей земле Амонхотепа, человека, которому суждено поколебать веру нечестивцев, предавших бога; ты открыл ему страшную тайну, показав ту, что послана тобой на землю, где ему суждено быть фараоном. Но не ей дано право быть названной великой царицей Обеих Земель.
– Она будет царицей Египта, – ответил голос.
– О, великий! Не ее имя назовут сегодня устами оракула, не ее!
– Ее имя, – настаивал кто-то невидимый; пламя мерцало.
– Как же это может произойти? – жрец ждал ответа, но голос стих; тогда старик заговорил снова. – Возможно ли помешать этому? Что нарушит заговор жрецов? Кому под силу сделать это? Кто тот храбрец?
– Ты-ы… – прокатилось по подземелью и сетью обволокло тело старика.
– Я?! – Хануахет был изумлен и напуган. – Я не смогу, не сумею! Как же это произойдет?!