– Он должен знать язык моего государства! – лаконично отозвался Амонхотеп IV.
– Но он же достоин стать придворным скульптором, – настаивала Нефру.
– Я не знаю, умеет ли он обращаться с камнем, – жестко ответил фараон, не сводя глаз с работы Тотмия. – Глина – неподобающий материал для настоящего мастера. Может, он только хороший гончар?
– Почему чужеземец работал с глиной? – впрямую спросила Махроса царица.
Египтянин замялся, потупив взгляд.
– Отвечай же, достойнейший.
– Да, – наконец сумел выдавить из себя старый скульптор. – Чужеземец хотел делать каменный портрет, но я же не мог позволить ему изводить материал, я не знаю, как он с ним обращается.
– Скажи, достойнейший, можно ли узнать, умеет ли человек плавать, не подпуская его к воде? – строго осведомилась Нефру; Махрос молчал, понимая, к чему она клонит. – Я знаю, Тотмий настоящий скульптор, иначе он не отправился бы из дальних стран ко дворцу фараона. Он знал, что здесь высоко ценят мастерство ваяния, и он пришел сюда, чтобы учиться у лучших из лучших.
Амонхотеп IV слушал ее, и его вечно опущенные книзу уголки губ заметно приподнялись.
– Я хочу, – продолжала царица. – Чтобы юноше дали любой камень, какой он пожелает, и пусть он сделает портрет. Слышишь меня, достойный Махрос?
Египтянин раскланялся перед Нефру, готовый целовать ей ноги. Она взглянула на Тотмия, тот в знак признательности ответит чуть заметным кивком головы. И божественная чета в сопровождении слуг покинула мастерскую, оставив согнутого в поклоне Махроса наедине с голубоглазым чужестранцем.
А в это время на окраине деревушки, в которой все дома тесно прижимались друг к другу, бойкий мальчишка обламывал ветки большого самшитового деревца и, сидя на земле, принимался умело строгать из них тонкие гладкие палочки. Бронзовый нож слушался его и был надежным помощником в работе, а не врагом, как прежде.
Неожиданно мальчишка оглянулся и прислушался. Он увидел вдалеке большое облако пыли и песка, двигающееся с юга. Но это не был тифон. Облако издавало странный шум, состоящий из лязганья металла, криков людей, ржания лошадей и рева быков. Мальчишка решил, что идет армия. Когда-то он видел такие походы, но это было еще при прежнем фараоне.
Засмотревшись на облако, мальчишка не сразу заметил подле себя неизвестно откуда взявшегося старика, который сидел на голой земле и с полуулыбкой смотрел в ту сторону, где виднелась завеса пыли. Налетевший ветер отнес в сторону пылевое облако, и мальчишка различил фигуры людей, быков и лошадей и белеющие под солнцем большие каменные плиты.