Гармонии в школе каратэ не было. Учитель жестко указывал своим ученикам, как жить и во что верить, совершенно не принимая в расчет их личные предпочтения, устремления, надежды. Ему нужны были послушные марионетки, которых он лепил по собственному образу и подобию.
«Чтобы искусство трогало душу, оно должно было рождаться из глубоких духовных переживаний. Дело не во внешней форме. Формы – всего лишь проявление внутреннего чувства. Искусство должно развиваться. Смысл учебы в том, чтобы ощущать и накапливать сущность данного искусства».
Ни о каком искусстве в этой школе не было и речи. Красота и изящество формы, которые так увлекли Асю в самом начале занятий, превратились в мертвый заученный механизм, служащий только одной цели – подчинить, лишить права голоса, запретить думать.
«Цель изучения боевых искусств – не бой и не демонстрация превосходства над другими людьми. Конечная цель учебы состоит в нахождении смысла жизни. Поэтому идет обучение не боевому искусству, а способу жизни. Весь наш жизненный опыт – это единый процесс учебы и постижения духа. Когда обучение закончено, сам процесс прекращает свое существование за ненадобностью».
Смысл жизни для Учителя был только в одном – создать жесткую иерархическую систему с полным подчинением, похожую на бездушную конструкцию. Как удобно! Поиски смысла жизни учениками он считал отвратительными. В его понимании все, кто не подчинялись его установкам, были глупы и не совершенны. Так нужно ли было такое однобокое совершенство, в котором никто не развивался? И сам Учитель – тоже.
К сожалению, для Аси путь личного духовного развития окончательно зашел в тупик, и каратэ для нее перестало быть искусством.
Она ушла из школы.
Шло время. Ася наслаждалась отдыхом и с удовольствием проводила дома вечера. Снова, как и два с половиной года назад, она занималась домашним хозяйством, ухаживала за больной матерью, решала школьные проблемы сыновей, читала книги, внимательно выслушивала мужа, у которого, наконец, появилась долгожданная возможность рассказывать жене о прошедшем рабочем дне – рассказывать увлеченно, читая в ее глазах искренний интерес, восхищение или сочувствие. Казалось, жизнь на какое-то время возвратилась на круги своя, и прошлое виделось чужим, ей не принадлежавшим.
Но непреодолимое чувство вины перед Учителем росло и набирало силу, перетекая в страх наказания за предательство. Временами ей казалось, что придут его ученики, изобьют, изломают руки, искалечат лицо. Так поступали в средние века, достаточно было примеров и в современной жизни. Иногда, когда за спиной раздавались чьи-либо шаги, она вздрагивала и замирала. И ведь понимала умом, что не будет этого, но ничего не могла с собой сделать. Страх охватил Асю в полную силу, и больше всего на свете она теперь боялась встретить Учителя.