– Послушайте, Людмила Олеговна, – Людмила Олеговна ещё более смутила свой лоб, так как удивилась, что я знаю её имя и отчество, – я вам говорю, что это не шутки, вам надо подумать над тем, с кем вы живете. Я это так не оставлю, он не будет работать в институте, преподавать студентам предметы, он не будет так себя везти, ему не позволено так обращаться с молодыми девочками.
– Пошла вон. А то я сама вызову сейчас полицию, – стала бешено кричать Людмила Олеговна и со всей силой закрывать дверь, я уже не могла ей противостоять.
После того, как Людмила Олеговна закрыла дверь, я продолжила свою речь, так как не успела её закончить.
– Мне вас жалко, вы прожили всю свою жизнь с человеком, который не знает, что такое любовь, уважение. Если он так себя ведет сейчас, значит, раньше было тоже самое, и если к вам уже приходили с такими же историями, значит, дело не в студентах, дело в вашем муже. Вы ещё молоды, подумайте, стоит ли вам продолжать свою жизнь с таким человеком. Вы укутались в ваш бархатный халат и считаете, что это закроет вас от всех проблем, что если вы не знаете правду, а точнее не хотите её знать, решит все проблемы, вы в коконе, который не спасает вас, он медленно вас убивает, причём изнутри, с вашей души.
Только я захотела уйти, как Людмила Олеговна открыла дверь, схватила меня за плечи и стала трясти, и кричать:
– Я его вам не отдам, слышите, не отдам, воспитывайте своих детей сами, и это ребенка, ещё нерожденного, тоже – сами. Он мой самый лучший, самый лучший.
Я резко убрала руки Людмилы Олеговны от себя и тихо произнесла в ответ на её истерику:
– Вы подходите друг другу, совет вам да любовь. Не переживайте, никому ваш муж не нужен. И да, возьмите вот это, нам ничего не надо от вашего мужа и вашей семьи, – протянула я Людмиле Олеговне браслет и сережки, которые её муж подарил моей дочери.
– Откуда они у вас?! – произнесла еле слышно Людмила Олеговна.
Я даже и подумать не могла, что Бажёнов не купил эти украшения, а просто их взял у свой жены. Как же это противно. Но говорить мне уже было нечего этой женщине. Надеюсь, что хоть что-то до неё дойдет. Но, похоже, не в этой жизни, так как Людмила Олеговна, взяв свои вещи, произнесла:
– Всё равно, это ложь. Юрий никогда не опустится до всего то, что вы про него сейчас сказали.
Я развернулась, так как мне было противно и стыдно за эту женщину, как будто за всех женщин во всем мире.
Людмила Олеговна стояла на одном месте, держа в руках свои украшения, и продолжала повторять:
– Не отдам, никому его не отдам.
Это был тяжелый случай, но на душе легче не стало, ведь проблему со своей дочерью я так и не решила.