– Стало быть, о своем выборе жалеешь?.. – не отступился я.
Титан пожал плечами, отчего снова дрогнули небеса, и ответил с оттенком грусти:
– Я не был наемником, но не был и милым убийцей или вежливым насильником.
И раскрыл причину своего воскрешения:
– Не будь во мне веры, окаменел бы от одного взгляда головы медузы Горгоны.
И, отталкиваясь от личной драмы, вышел на универсальный уровень обобщения:
– Люди, разгадывая тайны пространственных форм и количественных отношений своего мира, выработали замечательное условие, и, если придерживаться его, – схватки теряют смысл: соблюдай условия закона больших чисел и с верой будет все в порядке.
От общего перешел к частному:
– Ты прав и неправ. Я бессмертен как миф, а на деле сочленен и сращен с каждым смертным: Атлантом называют первый шейный позвонок, к которому крепится череп. Так что на мне покоится не только сфера небес, но и сферы великого множества единственностей. Безусловно…
Он пресек возражение в зародыше и грустно улыбнулся:
– Во множестве единственностей есть и правила и исключения.
Переменные того и другого выразил функцией сфер множества единственностей:
– Все начинается в голове, в том числе, к счастью, и корневой вопрос бытия «зачем», а спасительный ответ на него есть постоянная целеполагания.
И остался последовательным до конца:
– Постоянная целеполагания и дала тебе ответ: когда будущее замахнулось на настоящее, тут же размылся и потерял очертания весь сквозной поток времени: он превратился во множество блужданий. Блуждания, к сожалению, убивают не что-нибудь, а служение целям и смыслу времени и приводят к усталости, а усталость – к духовной пустоте.
И попал в мою – самую болевую – точку.
Попав в нее, он – сам же! – и обезболил ее точностью попадания.
Внимательно посмотрев на меня, признался о своем:
– Знаешь, устают даже мифы.
Он тяжело вздохнул, и, переведя дыхание, с тихой улыбкой поведал:
– Мог однажды избавиться от этой клятой усталости.
С той же улыбкой изложил обстоятельство того – единственного – случая:
– Приходил один герой…
При слове «герой» его улыбка преобразилась в усмешку:
– В помощи нуждался!
И скупо обозначил причину нереализованной возможности:
– Слабоват оказался, слабоват. Вспотел и чуть не умер под гнетом моего груза: дыхание в зобу сперло, колени подгибались, поджилки тряслись. С тех пор не верю героям.
И вернулся к посылу усталости:
– В любой момент могу избавиться от этого груза.
Показав взглядом на свод небес на плечах, спросил:
– Кто запретит или осудит?
И сам же ответил:
– Никто!
После краткой паузы уточнил: