–Девочку, мальчика? Бери, они хорошие. Без мозгов с утра останешься – все через хер высосут!
А, вот что-то новое – стоят на обочине женщины держат плакатики, при подъезде грузовика, плакатики поднимают на них написано буквально: «В ЖОПУ ДАЮ В РОТ БЕРУ», потом отпускают. Даже тогда молодому – мне было тоскливо. А сейчас, прожив столько лет, понимаю – это из наиболее страшных моих воспоминаний.
– Видел? – спрашивает Толик. – Такого раньше даже и представить себе было нельзя, чтобы у тебя что-нибудь брали. Наше правительство сюда надо поставить…
Да, нельзя было и представить. Совсем недавно из-за кого-то из этих женщин с плакатиками дрались на дискотеке, фотографию другой с надписью: «Буду ждать» брал с собой в армию на два года молоденький парнишка, третья была за мужем, идя на работу отводила детишек в ясли-сад. Простая незатейливая жизнь. А сейчас они стоят на дороге с плакатиками противоестественного содержания… Пашка заливисто хохочет – ему недалекому, даже и не понять, что он и сам вместе со всей страной стоит раком, несмотря на наличие тестя-прокурора. Вся страна, лишенная идеологии, общности, смысла к существованию бежит, сломя голову, к личному самообогащению. Бежит, самоистязаясь и самоизнасилуясь, но бег этот – путешествие в беличьем колесе. Спасибо Толику, от мысли поставить в ряд нашего президента, приватизатора и прочих младореформаторов теплеет на сердце.
Едем дальше и дорогу нам на следующем посту переходит она – знаменитейшая блядь всей трассы «Дон». Женщина лет сорока, зимой и летом ходит в кирзовых сапогах, при ходьбе носки ног ее очень широко развернуты, так что походка напоминает пингвинью. Короткая стрижка, обтянутый пергаментной кожей череп, кофта крупной вязки – она знаменитость и купается в своей славе. Все проезжающие машины сигналят ей, она же в царственном жесте, с приколом, салютует им в ответ пионерским приветом. Звать ее Прасковья, но все называют Пашкой. Не думаю, что она пользуется спросом. Но она уже такой талисман, в кафе где она обитает ее кормят просто так, потому что она дает выручку. Запросто она может подсесть к группе водителей и хлопнуть кого-либо по плечу. И если даже, кто-нибудь и крикнет: «Тебе, чего, глядь, надо?», то на него могут и зашикать: «Ты что, это же Пашка!». Откуда она появилась на трассе? Почему так сложилась ее жизнь? Я не знаю. Но Пашка идет по своей жизни с гордо поднятой головой.
– Смотри –тезка твоя идет, – хитро смотрит на Пашку Толик.
– Да иди ты…
Деньги довезли, загрузились удачно. Выехали из Москвы часов в шесть по полудни. Останавливались поесть горячего. Паша уже спит, а мы с Толиком перебрасываемся ничего не значащимися фразами – нас обоих завораживает дорога. Спрашивать Анатолия будет ли он спать бесполезно – он будет тянуть до самого дома. Я лезу в спальник. Толик обычно с утра останавливается в кафе, заказывает кофе и будит меня. Иногда может заказать шашлык или водку, иногда вытащить из фуры парочку бутылок пива, есть у него секретные лючки. В общем импровизирует.