– Я снова светила себе в глаз фонариком, – в голосе Александры не было ни капли сожаления. – И когда видела медведя, то вывешивала за окно эти плакаты. Один раз пришел крокодил, я на него замахнулась полотенцем, и он ушел.
И вот тут Радик не выдержал и расхохотался. Он помнил, как Соня рассказывала про уход Субботы. Как тот вопил от ужаса, увидев крокодила. А бабушка Сони его вот так вот, полотенцем!
– Соня очень похожа на вас, как мне кажется, – просмеявшись, произнес он.
– Очень надеюсь, – серьезно ответила Александра. – Тогда она точно не пропадет. А ты не торчи тут на кухне, лучше глянь, что тебе пишут.
И с видом, словно не она едва не сожгла суп, Александра повернулась к плите. А Радик вернулся в комнату за ноутбуком. Его блог пользовался популярностью, его лайкали и комментировали, часто писали в личку. А Радик в свою очередь терпеливо отвечал каждому, надеясь, что однажды среди всех этих одинаковых панических плевел найдется зерно, которое поможет им вернуть Соню.
«Я раньше и не думал, что школа может быть тюрьмой. Говорил так, но не верил. А теперь я скучаю. Где мои одноклассники, где учителя? Надеюсь, они уехали, а не растворились чернильным туманом так, как скоро растворюсь и я». Радик выдохнул и помедлил прежде, чем отправлять очередную запись. От него ждали многого, но разве он мог написать всё, что присылали ему подростки, знакомые и незнакомые, что присылали взрослые?
Что он мог написать о Димке, который прятался с Викой, а пострадавшая Зойка лежала в больнице? И если бы под рушащуюся стену попала Вика, её бы просто не стали лечить? Теперь им оставалось только скрываться и ждать, когда Зойка снова сможет ходить, и Вика больше всего боялась не успеть попрощаться с близняшкой и уйти. Димка спит, закрывшись в другой комнате, потому что боится хрупкой сестры своей девушки. На что она может оказаться способна ради того, чтобы дождаться Зойку?
Радик ничего не пишет о них, ведь тогда таких как Мухоморчик станет больше. Мухоморчика – это вообще парень или девушка? – родители бросили из-за странной родинки. Она давно была у этого юзера, но родители не обращали внимания. Теперь же Мухоморчик живет один или одна, и понятия не имеет, как пояснить родителям, что она-он ничем не болеет. Телефоны родителей не отвечают.
Сколько в городе таких уже есть, и сколько еще будет? Фиолетовые синяки и просто чернила – одни красят руки и лица, специально прижимают дверью, другие пудрят лица и носят маски.
«Если бы мне было лет пять, мама никогда бы меня не бросила, – жалуется Мухоморчик в личных сообщениях. – Что со мной не случилось бы, не бросила! Но мне пятнадцать, и она думает, что я справлюсь без них. А я не справляюсь».