33 глава
До момента падения в бездну, Радик был уверен, что они все в медведе смешались так, что дальше уже сложно придумать. Чужие локти толкались в его печенке, сам он смотрел сквозь чье-то прозрачное, но всё равно бьющиеся сердце. И даже память, казалось, была у них одна на всех. Что же, он много раз ошибался до сих пор, но никогда настолько. Вот только что он точно знал,как его зовут, кто он и где находится. Ладно, с где находится – это чересчур, но, по крайней мере, он знал, где он не находится. Но стоило их сгустку втечь в бездну, как всё изменилось.
Я – Ви. Я – Родион. Я – Соня и я же Андрей. Мы – это я. И я – это мы. Нет ничего и никого. Но мы, мы есть. И у нас нет никаких чувств кроме голода. Если бы мы всё ещё оставался Радиком, он бы хлопнул себя по лбу и крикнул бы, что теперь понимает, что сминало дно и пожирало всё живое. Этот нестерпимый и нескончаемый голод. Где-то в этих мы еще были Соня и Андрей, другие, но еще больше было голода. Голод расходился волнами от них, заставляя всё живое биться в судорогах. То же, что попадало в пределы бездны, превращалось в труху, выпитое не до мертвого. До неживого.
Если бы Радик еще мог бояться, сейчас он бы он был в ужасе. Потому как тварь, которую он в прошлой жизни, неотвратимо далекой, настолько, что даже неясно, была ли она, проснулась. И проснувшаяся, полная лишь голодом и ими, тварь не поползла вглубь моря, пытаясь насытиться там. Она полезла ближе к поверхности.
Становилось всё теплее, но они не понимали этого. Тварь никогда не знала ничего кроме голода, и они не знали тоже. Наконец, бездна поднялась над уровнем воды, и взглянула всеми доставшимися ей глазами на берег. Голод всколыхнулся, посылая волны к берегу, и тварь поползла туда же. Глубоко в ней мелькнуло что-то еще, помимо голода. Крошечная искорка удовольствия. Тварь никогда не была сытой, но она готова была насыщаться снова и снова. И берег казался ей куда аппетитнее холодных серых вод.
Тысячами пар глаз бездна вглядывалась в приближающийся берег и видела, как хватаются за голову люди на берегу, как бегут в ужасе. Тварь не знала, что эти существа зовутся люди, но её тысячи глаз, сотни и сони разумов, которые она втянула в себя и переваривала, знали это.
«Эти люди сами создали бездну, создали нас такими», – чья это была мысль, Радика или кого-то иного из мы, он не знал. Он чувствовал эту мысль как свою, она была их. Радик был спокоен, как и всё кругом. Он может уйти. Исчезнуть. Навсегда.
Тварь наконец грузно вползла на набережную, выбралась из воды как слизень или осьминог, зачем-то покинувший привычную среду. Но сила притяжения не распластала бездну, она была очень тяжела и в то же время слишком пуста, чтобы почувствовать это давление. А вот под ложноножками и огромным брюхом рушилась набережная, прогибался и трещал асфальт, плавился и пузырился прежде, чем рассыпаться в труху.