Вместо этого он следил за Соней, которая прикипела к новенькой, приехавшей вместе с отцом-строителем. И он мог понять Соню, которая пыталась держаться подальше от всего, что связывало её с этим страшным временем. Как там сказал Андрей? Страшно и стыдно вспоминать? Что же, пожалуй.
Еще больше Радик успокоился, когда убедился, что Эдик тоже получил отставку, и его Соня избегает с ни меньшим упорством. Впрочем, тот не особо и стремился к общению, не иначе как обуреваемый схожими чувствами. И только Радик всё равно не мог смириться с тем, что она больше не хочет видеть даже его.
Да еще эта новенькая! Она оказывалась рядом каждый раз, когда Радик собирался заговорить с Соней и молча следила за ними обоими, даже не собираясь оставлять их наедине.
Радик окончательно понял, что надо что-то предпринять, когда до экзаменов осталось чуть больше недели. Увлеченный слежкой, он не сразу понял, что время уходит куда быстрее, чем ему бы хотелось. Еще несколько недель – и всё. Соня уедет в столицу и обязательно поступит – лишь бы не возвращаться сюда. А он? Даже если поступит в ВУЗ в Москве, то точно не в тот, что Соня, а Москва большая. Если уж Соня легко избегает его в маленьком городе, то в Москве он будет гоняться за ней как за тенью.
Нет. Решить всё нужно здесь и сейчас.
Сначала Радик думал позвонить или написать, но в сетях Соня была неизменно вежливо суха и немногословна, а трубку не брала. Куда лучше поговорить лицом к лицу и притом на той территории, что знакома им обоим.
Так рассуждал Радик, направляясь к дому Сони.
«Так нельзя, мы должны поговорить, – репетировал он, шагая мимо котлованов и заборов строек. – Я полюбил тебя задолго до этого "взрыва". Мы столько вместе пережили… В конце концов, у нас общий кот!»
Он позвонил в дверь.
– У нас общий кот! – выпалил он и покраснел как рак. – Здравствуйте.
– Я так понимаю, ты Родион, – женщина, открывшая ему дверь, не могла быть никем кроме как матерью Сони. Она неуловимо походила и на неё, и на Сонину бабушку, только из неё словно вынули стержень, который должен был держать её прямо, и который до сих пор держал Александру. – Соня в своей комнате, а Висасуалий на кухне. Если ты вдруг к нему.
– Н-нет, я к Соне, спасибо, – оробел Радик и бочком прошмыгнул мимо Сониной мамы. Уже через пару шагов он вспомнил про обувь, стянул туфли и босиком проскочил к комнате Сони. Не так он представлял начало разговора, но что же. У закрытой двери комнаты, которая несколько месяцев была его комнатой, он осторожно оглянулся. Но мать Сони, похоже, ушла на кухню и не собиралась подслушивать. Так что он уверенно постучал в дверь.