— Не понимаю, как акула могла это сделать, — сказал отец, медленно вставая. — Но другого объяснения я тоже не могу придумать. — Он посмотрел вниз на беспорядок, морщины на его лице, вырезанные годами на солнце и ветру, казалось, становились все глубже, пока Маркус смотрел на него.
— Я не могу позволить себе новую сеть, — неохотно признался отец. — В этом году рыбалка была очень плохой. Нет денег на замену. — Его глаза скользили по кораблю, осматривая все места, где он экономил на ремонте. Маркус работал над небольшими проблемами, когда никого не было рядом, но корабль все еще выглядел гораздо менее отполированным и аккуратным, чем когда он рос. Насколько он мог судить, отец не заметил никаких улучшений; старик видел только недостатки. Он всегда был таким.
— Может быть, я слишком стар для этого, — сказал Маркус-старший, его скрюченные руки обвились вокруг друг друга. — Может, мне просто стоит отказаться от этого.
— Ты этого хочешь? — Тихо спросил Маркус. Его отец всегда любил море больше всего на свете. Больше, чем жену, которая, вероятно, поэтому и ушла. Больше, ф чем детей, хотя по иронии судьбы брат Маркуса любил океан почти так же сильно, как их отец, связь, которая связывала их вместе до того дня, когда океан убил его. Маркус всегда представлял себе, что однажды старик умрет за рулем своей лодки, счастливый в объятиях своей водной любовницы.
Отец пожал плечами, и то, что ещё оставалось от его прежней жизнерадостности, исчезло на глазах у Маркуса.
— У меня нет выбора.
— Я могу помочь, — сказал Маркус. — Я хочу помочь. — Он был ошеломлен, обнаружив, что это даже, правда. — У меня накопилось много денег с тех пор, как я служил в морской пехоте. В конце концов, не на что их тратить в пустыне. Давай я куплю тебе новую сетку.
Отец покачал головой.
— Моя лодка. Моя проблема. Мне не нужна твоя помощь.
Маркус почувствовал, как ярость подступает к горлу, словно желчь, удушливая и огненная, словно он проглотил пылающую палочку какого-то циркача.
— Ты никогда не изменишься, да? — сказал он, слова сами собой вырывались сквозь стиснутые зубы. — Ты никогда не будешь слушать никого другого. Ты бы точно никогда не послушал меня. Я говорил тебе, что Кайл был слишком молод, чтобы работать на лодке. Я же говорил тебе, что новый парень, которого ты нанял, был обдолбанным чокнутым, который мог навредить кому-то. Но ты не мог найти никого, кто согласился бы работать на тебя, потому что ты оттолкнул каждого проклятого моряка в порту своим паршивым характером и плохим отношением, и поэтому ты позволил ему остаться, и Кайл умер. Боже упаси, если ты вообще когда-нибудь прислушаешься к моим словам.