– Нахалка! – снова вякнула Тельма.
– Ты будешь жить в моем доме под моим приглядом, есть мою пищу, – сказала Мошано. – Еще вопросы?
Подозрительно. Зачем градоначальнику поселять меня у себя? Следить, чтобы не удрала? Возможно. Моя звериная сущность тревожно повизгивала, предупреждая об опасности. Но выбирать не приходилось. Как бы я не храбрилась, в тюрьму мне не хотелось. Совсем-совсем.
– Больше вопросов у меня нет, кэр. Я согласна.
Он кивнул.
– Тельма, распорядись насчет Мари. С завтрашнего дня она должна приступить к работе. И вернись ко мне, мы еще не закончили обсуждение.
– Как скажешь, дорогой, – проворковала кэра, а после обратилась ко мне. – Вставай. Следуй за мной.
Она вышла, причем ни в ту дверь, в которую вошли мы с городовым. Я поспешила следом. Сладкая любительница зверинцев осталась с папенькой.
За дверью обнаружилась еще одна комната. За комнатой коридор, за коридором – крытый теплый проход, соединяющий резиденцию градоначальника и его дом. Теперь стало ясно, почему женщины семьи Мошано так легко одеты.
В доме меня перепоручили строгой высокой женщине с вытянутым лицом. Если бы не знала, что в этом мире нет оборотней, подумала, что ее вторая ипостась – лошадь.
– Займись ей, Руана, – велела кэра Мошано и, не дожидаясь ответа, удалилась.
Лошадиная женщина смерила меня недовольным взглядом.
– Ко мне можешь обращаться кэра Валенсо, – процедила она. – Я заведую хозяйством в доме.
– Приятно познакомиться. Меня зовут Мари. Мари Ревиль.
– Неважно, – отмахнулась Руана. – Шевели ногами.
Она повела меня вглубь дома, одновременно вводя в курс дела.
– Спать будешь в комнате с остальными мастерицами. Там как раз постель освободилась.
Интересно, что случилось с прошлой постоялицей спального места?
– Есть будешь на кухне со слугами. Два раза в день. Утром в шесть и вечером в восемь.
– А обед? – между делом поинтересовалась я.
– Обед тебе пока не положен. Не заслужила. Итак, считай, на всем готовеньком жить будешь. Знай себе работай.
– Да уж. И зарабатывай кэре Мошано на булавки, – невольно вырвалось у меня.
Кэра Валенсо резко остановилась, столь же резко развернулась и тыкнула меня неожиданно острым пальцем в грудь.
– Моя б воля, я таких хитрых лисиц, как ты, гнала бы в шею. Нечего чужие харчи жрать!
Я лишь хлопала глазами и пыталась понять, говорила она образно или конкретно указывала на мою видовую принадлежность? Надеюсь, первое.
– Это все кэр градоначальник, золотой человек! Подбирает вас по помойкам да по притонам. Кормит, поит, одевает, работу дает. А выходит, змеюк подколодных у себя на груди пригревает! И махнет такая вертихвостка юбкой, и умчится с первым-встречным! А кэр человек жалостливый, тревожится потом из-за такой, ночей не спит!