Ну нет, отец, я никогда не стану такой, как остальные твои дочери. Ты создал их из тумана и льда, они не чувствуют ни сострадания ни жалости, они без тени сомнения выполняют любой твой приказ. Я уже видела этот фильм, и мне не понравился конец.
Но спасибо большое за то, что не отнял у меня Знание. Хильд в разное время подслушала и запомнила все Заклинания Отца (кроме тайного, восемнадцатого), причем двенадцатое сейчас горело перед ее глазами огненными буквами.
Двенадцатым я,
Увидев на дереве
В петле повисшего,
Так руны вырежу,
Так их окрашу,
Что он оживет
И беседовать будет (2)
Да, в детстве Отец часто брал ее в Священную рощу. Они проходили в молчании среди висящих на деревьях тел — свиней, коз, лошадей — но перед людьми Один обязательно останавливался. Это посланцы, говорил он, ими нельзя пренебрегать. И тогда он острием ножа вырезал на ладони три руны — Йер, Альгиз и Беркану — и прикасался окровавленной ладонью ко лбу мертвеца. И тот открывал глаза и передавал послание от людей богам.
Земля под ногами перестала хлюпать, Хильд чувствовала, что поднимается вверх. Вот показался первый камень, он поднимался над землей всего на локоть, но она знала, что он уходит в землю на человеческий рост. Этот викинг был настоящим богатырем.
Йез, Альгиз, Беркана… С каждой насечкой боль становилась все нестерпимее. Она приставила острие пораденного Орваром ножа с ладони и зажмурилась, а потом надавила в последний раз. Возможно, любовь делала мужчин слабее, но женщинам она точно придавала силы.
Камень под ее рукой вздрогнул, по земле пробежали круги, огромного роста мужчина выпрямился в полный рост и расправил плечи. Его глаза скользнули по лицу стоящей перед ним женщины, на мгновение задержались на ее окровавленной руке, затем он повернулся в сторону, откуда доносились приглушенные крики.
— Не медли, — сказала Хильд. — Долог был сон твой, долги несчастья… — И добавила совсем по-простому: — Наших бьют.
— Ху! — Он уже бежал в сторону сражения, на ходу выхватывая из ножен меч.
Камни поднимались из земли один за другим, Хильд уже потеряла им счет. Ладонь перестала кровоточить, она чиркнула острием ножа по запястью и окунала в кровь палец. Йез, Альгиз, Беркана… Йез, Альгиз, Беркана…
— Агнар!
Очередной вставший перед ней воин недоверчиво посмотрел ей в лицо, затем коснулся пальцем щеки. Хильд и не знала, что плачет. Слеза на огрубевшем кончике пальца переливалась, как алмаз при ярком свете.
— Ты меня помнишь?
Его дорогое лицо было холодным и неподвижным, не живым и не мертвым — лицо человека сотни лет проведшего на грани между жизнью и смертью. Агнар посмотрел в ту сторону, куда бежали воскресшенные ею люди, и Хильд перестала цепляться на его одежду. Он заслужил свою Вальгаллу, больше она не будет мешать.