— Нет.
— Прибавлю Драупнир, мое золотое кольцо, которое каждую девятую ночь будет приносить тебе по восемь новых колец. Если сковать из них пояс, станешь неуязвимым даже для вашего нового оружия.
— Нет, я же сказал.
— Ну, хорошо, прибавлю еще волшебный корабль Скидбладнер.
— Нет, бл**!
— Но ты подумай: он складывается так, что становится легче платка, и его можно носить за пазухой. Никто из смертных никогда не обладал такими сокровищами.
Вот оно, мое сокровище, подумал Орвар, глядя на лицо женщины, почти такое же белое, как подушка под ее головой. И я чуть не потерял его. По собственной глупости. Не отдам ее.
— Ни за что. Никому. Никогда, — процедил он сквозь стиснутые зубы и почти враждебно уставился на тестя.
Один сокрушенно покачал головой:
— Ну, тогда самое последнее-распоследнее…
— Хватит! — Рявкнула Хильд. — Отец, как тебе не стыдно торговать свою родную кровь! Как козу или корову, срам какой!
Один уставился на нее широко открытым глазом, в котором невозможно было разглядеть ничего, кроме самой искренней радости:
— Брюнхильд, ты проснулась! — И ни капли смущения или раскаяния, сама святая невинность. — А что такого я сказал? Ничего такого.
— Я слышала достаточно!
— Но как? — Скулы Отца богов слегка порозовели, наконец-то.
— Ушами! И не пытайся все переиграть. Мы с Орваром женаты, брак консумирован, все законно.
— Для людей и эйги, но не для богов, — не сдавался Один.
— Ой, кажется, я беременна. — Хильд даже закатила глаза для правдоподобности.
— Что?!
Оба вскочили со стульев, а Хильд с довольным видом откинулсь на подушку. Ишь как запрыгали, голубчики, приятно посмотреть. Орвар опустился на колени возле больничной койки и осторожно взял ее руку, из которой к пакету на штативе тянулась тонкая силиконовая трубка:
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше… — но пусть не расслабляется пока, — … то есть немного лучше. — Действительно, перевязанное бинтом левое запястье болело сильно. Ну, да, ведь его пришлось порезать несколько раз… — Пить хочется.
Орвар тут же дернулся к тумбочке с уже приготовленным стаканом и соломинкой.
— И тошнит? — Недоверчиво спросил Один.
— Немного.
В основном, от тебя, папа. Отец верно понял ее укоризненный взгляд. Он почесал подбородок и вздохнул, принимая наконец свое поражение:
— Ну, тогда, как договорились. Отдаю тебе, Орвар Магнуссон Хорфагер, свою дочь Брюнхильд. В приданое даю вам Гунгнир, Драупнир и Скидбладнир. На срок вашей жизни, конечно.
— Ничего мне не надо, — довольно непочтительно проворчал Орвар. — Сам свою жену обеспечу.
— Нет, надо, — возразила Хильд. — Только сокровища свои оставь себе. Дай мне в приданое свое Восемнадцатое заклинание.